Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

— О! Идея. Если рассуждать… Да, в принципе, надо было сразу не накладывать в штаны, а спокойно порассуждать. Смотри сюда!

Он снова поднял бутылку, вливая в себя изрядную дозу согревающей жидкости, которая начала исчезать на глазах.

— Ну? Что? — нетерпеливо переминался на месте верзила.

— От той долбаной базы лес был где? Значит, нам надо пойти из леса в противоположную сторону, и тогда мы выйдем либо прямо к базе, либо на дорогу, которая к ней приведет.

— Гениально, Шнырь!

— Ну, разве я не голова?! — Шнырь протянул Корчу бутылку, предлагая чокнуться. — Бррр! Даже в такой мороз работает думалка-то! Ого-го!

— Да-а, — протянул Корч и чокнулся с мелким бутылкой.

Отпив, Корч сразу выбросил свою тару за ненадобностью: она была уже пустая. Шнырь взболтнул свою бутылку.

— А у меня еще есть. Ну ты горазд пить! Гора, а не парень. Ну, за тебя. Не болей. Не плачь, скоро дома будем, — пообещал он и залпом допил остатки. — Пошли!

— Пошли, — согласился верзила, но остался стоять на месте, вертя головой в разные стороны.

— Ну, чего стоишь?

— Че-та я не пойму, с какой стороны должна быть база.

— Я ж тебе растолковал! Ты совсем мозги пропил? Или отморозил? — Шнырь затрясся в мелком противном смешке. — С противоположной стороны. Если лес от базы был там, значит, база будет вон там. Пошли!

— Э, а если мы сто раз повернулись к базе спиной или боком, то она, хм, э-э-э, может быть и там и там…

Корч был готов провалиться сквозь землю за такую дерзость — за выступление против старшего по статусу, но уже ничего не мог поделать. Что сказано, то сказано — слова вырвались сами. Он вжал голову в плечи и прищурил глаза, но в темноте Шнырь этого не видел. Впрочем, он был настолько огорошен предположением Корча, что теперь только крутился, как волчок вокруг своей оси, пытаясь оценить преимущества той или иной стороны.

— Ну блин! Ну зараза! Мать же ж твою! — бормотал он.

— Шнырь, а давай пойдем куда-нибудь. Теперь нам тепло. Куда-то выйдем обязательно!

— А и хрен с ним! Пойдем куда-нибудь. Не торчать же тут на месте! Давай — туда.

Мужчины молча двинулись в выбранном направлении и к их великой радости и не меньшему удивлению минут через десять выбрались на небольшую лесную дорогу. Еще через три минуты они смогли рассмотреть впереди какой-то большой черный объект и не на шутку испугались. В темноте трудно было понять, шевелится он или нет. Но они не остановились, а пошли дальше.

Наконец они поняли, что это их собственный «гелендваген».

Ключи были на месте. Мотор завелся, что называется, с полпинка. Мужики не знали, то ли им смеяться, то ли плакать от радости. Корч, бессмысленно улыбаясь во все зубы, молчал, а Шнырь, наоборот, все время восторженно восклицал:

— Твою ж мать! Чтоб тебя разобрало, Корч! Вот повезло-то, твою мать! Что за мужик такой был этот бродяга из леса?! Твою ж мать!

Аккуратно выехав из глубины леса на большую дорогу, Шнырь предложил свернуть к базе — посмотреть, что там происходит.

— А может, братан, еще все в порядке! Может, пронесло, а?

Но уже совсем скоро, буквально за вторым поворотом, им стало понятно, что не пронесло. За забором разливался яркий белый свет, достававший, казалось, до самых звезд. Там уже явно кто-то был, и никак не свои.

— Твою ж мать! — выругался Шнырь и развернул машину. — Пилим домой. Сразу к хозяину. Плевать, что уже поздно.

— Может, свалить вообще? Он же нас убьет, — предложил засыпающий на пассажирском сиденье Корч.

— Вот ты Корч, мужик здоровый, большой то есть, а тупой. Все равно найдет. И тогда уж точно прикончит. А так мы можем отмазаться, мол, так и так, мы не виноваты, надо было охрану выставлять, мы были безоружны и не готовы, сам, мол, говорил, что там никто никогда не найдет. Вообще дела непонятные. Блин!

— Надо было проверить, кто там засел. А то что мы скажем хозяину, если спросит?

— Дурак ты и не лечишься!

Машина уже выехала на шоссе. Шнырь, сидящий за рулем, начал перестраиваться в левую полосу, чтобы там втопить педаль до упора и поскорее долететь с ветерком.

— И знаешь, почему ты дурак? — не унимался он. — Потому что не соображаешь, что там, возможно, копы. И сунься мы туда, сидеть нам с тобой на нарах, Корч. Понял ты меня?

— Понял. Не дурак. Лучше поговорить по-пацански с шефом. Он — мужик! Пусть и накажет, но это лучше, чем на нарах.

— Сообразил! То-то!

Тут Шнырь резко даванул по тормозам, чертыхаясь и матерясь. Ему показалось, что «девятка» впереди нагло и резко затормозила, чтобы позлить его за моргание фарами, за справедливое требование крутого полноприводного «мерса» уступить дорогу. Машину на днем влажном, а теперь подмороженном асфальте резко повело в сторону, развернуло. Прямо в лоб стукнулась машина, которая неслась справа. «Гелендваген» отлетел дальше на соседнюю полосу, там словил еще один автомобиль-неудачник, оказавшийся не в то время не в том месте, и, истерично вращая колесами, покатился под откос. Три раза кувырнувшись, он стукнулся в дерево на краю лесного массива и взорвался.