Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

— Корч, твою мать! Корч! — кричал человек, пытаясь разрушить если не весь этот кошмар целиком, то хотя бы тишину.

Когда он в первый раз услышал где-то в стороне в лесу свое имя, не поверил, решил, что показалось, что это шум ветра надул то, что ему очень хотелось услышать. Когда призыв повторился, он остановился и прислушался. Крик снова повторился. На этот раз не было сомнений, что зовет его Шнырь, — в этом его убеждало такое знакомое и родное сопровождение «твою мать!».

— Э-э-э! — закричал Корч и попробовал побежать в сторону голоса.

Попытку тут же пресекли в прямом смысле упругие и холодные ветки. Поначалу на импульсе Корчу удалось пробиться на несколько метров, но на ровный напор и постоянное движение его не хватило. Пришлось остановиться и снова идти, обходя завал за завалом, дерево за деревом. А так он ходил уже неведомо сколько времени, и это порядком надоело.

Сознание к нему вернулось как-то вдруг. Вот было Ничто, и — бац! — перед глазами качается колючая темная ветка. Он сел, и в тот же миг он ощутил резкую боль в районе носа. Он дотронулся до этого места. Пальцы стали влажными, липкими. Это была кровь. Она сочилась из небольшой рваной ранки под волосами надо лбом. В общем это была ерунда по сравнению с тем, что он совершенно не знал, где находится и куда идти. Понятно было только одно: тот ублюдок их обвел вокруг пальца. Наверняка он вырубил и Шныря. В какой стороне база, он тоже не знал.

Корч встал, чтобы осмотреться, и почувствовал тяжесть в кармане куртки. Неизвестно откуда там очутилась бутылка водки. Сначала он заподозрил подвох и даже хотел выбросить вражескую подставу, но в последний момент благоразумно решил, что уж тогда, когда он выберется отсюда, водка будет очень кстати, и засунул ее обратно в карман.

Он не знал, в какую сторону идти, поэтому просто пошел. «Мы же под Москвой, — прикинул он, — а в этих лесах куда ни пойди, довольно скоро куда-нибудь да выйдешь. Разберемся».

В темноте было сложно выбирать протоптанную дорожку, деревья хватали за шиворот, елки нагло били по лицу, корчи цеплялись за ноги, ставили подножки. К тому же этот несносный холод. Корч был довольно легко одет, потому что большую часть времени находился в машине, а сейчас, проторчав долгое время на улице, конкретно замерз. Дрожь все глубже пробиралась в него, побеждая могучую природу накачанного тела. Сначала дрожь прокатилась по спине и плечам, затем захватила коленки. Когда Корч не смог сдержать мелкого постукивания зубов, он остановился и достал из кармана бутылку водки.

— Хрен с тобой! А хренку бы не мешало. Ну, на здоровье! — сказал Корч бутылке и влил в себя изрядную дозу.

Выпустив, не стесняясь кустов и деревьев, жирное «бррр», он отправился обходить очередной завал из старых деревьев.

— Э-э-э-э! — снова и снова кричал Корч, спотыкаясь, но устремленно пробиваясь к заветной цели.

Шнырь, услышав этот нечленораздельный звук, сопровождаемый хрустом ломающихся веток и гнилых промерзших стволов, сначала испугался, решив, что всполошил кого-то из зверей, но вскоре все же распознал своего товарища.

— Твою ж мать! — радостно закричал он и ломанулся через лес на голос напарника.

Постоянно подавая друг другу сигналы, они преодолели все препятствия, разделявшие их, и, встретившись, крепко обнялись. Обоих колотила мелкая дрожь то ли от холода и усталости, то ли от возбуждения. Расцепив наконец объятия, они осмотрели друг друга и, не сговариваясь, подняли каждый свою бутылку.

— Как на войне, шеф! — прохрипел Корч.

— Рад тебя видеть, твою ж мать! — перестукивая каждое слово зубами, пробурчал Шнырь.

Мужчины чокнулись бутылками и выпили.

— А что это было, дурилка? Мы как тут оказались? — спросил маленький и щуплый.

— Да тот мужик, что из леса вышел, по ходу нас вырубил.

— Что, Корч, и тебя тоже? — Шнырь зашелся нервным смехом.

— Ну да, по ходу да. А куда нам идти-то? И думаю, он девку ту забрал.

— Блин! Девка! Я от удара совсем башку потерял, забыл напрочь все. Точно! Это ж на нас эта, — он коряво продемонстрировал, как люди играют на флейте, — музыкантша была. Блин!

— Вот нам влетит, если, правда, забрал… — глубокомысленно процедил Корч и без тоста отпил из своей бутылки.

— Не дрейфь, братан, вырулим, — пошатываясь, похлопал его по толстой руке выше локтя Шнырь. — Нам главное сейчас машину найти. Блин, он же на ней, наверно, уехал.

— Вот сволочь! — снова пробурчал Корч и отпил водки.

Шнырь прислонился к дереву, ноги его уже сдавали и отказывались держать хозяина. Он передернул плечами, отгоняя зябкость, и тоже приложился к горлышку.