Андрей Воронин - Комбат. Восемь жизней

Наконец Петька сломался — он просто затих над горой разноцветных пластмассовых кубиков. Ровненько задышал, даже стал посапывать…

— Устал ребеночек — столько впечатлений! — в голосе Ивана послышалось нетерпение.

— Я сама уложу его, — Алена взяла сонного Петьку на руки и понесла к себе. На самом деле была комната, считавшаяся детской, но там Петя только играл. Спал с мамой. После того как они потерялись и нашлись, это было совершенно естественно.

Иван удалился к себе и ждал. Он догадывался, что сама красавица не придет, но не сомневался, что не станет сопротивляться и ломаться, когда он позовет ее.

Если бы у нее было снотворное — приняла бы сейчас двойную дозу. Но никаких лекарств не было, а нервы расшалились настолько, что не то что спать, просто лежать было трудно.

Когда Иван вошел, она стояла у окна, обхватив себя руками и раскачиваясь взад-вперед. Мужчина бережно обнял ее за плечи и увлек в свою комнату. Там горела свеча, стояла бутылка дорогого вина и два узких фужера на тонких ножках. В них чуть искрилось светлое содержимое. Лицо Алены выражало панику, пальцы побелели, зрачки расширились.

— Вы любите мужа? — прошептал Иван, на которого ситуация действовала возбуждающе.

Женщина покачала головой, шепнула:

— Нет.

— У вас есть кто-то другой, кому вы храните верность?

Ответ тот же.

Тогда господин Волошко не стал тянуть — он задул свечи и подтолкнул даму сердца к широкой кровати. Она не сопротивлялась.

Это был странный и пугающий сексуальный опыт. Партнерша не отказывала ему, она подчинялась правилам игры и отдавалась достаточно грамотно, даже умело. Однако было ясно, что по своей воле она не сделала бы ничего. Ей не было больно — только страшно. Страшно оттого, что перейдена некая черта, которая много значила в жизни. Иван старался быть ласковым и бережным, неторопливым и искусным. Она ненавидела себя… За то, что не может отказать… Из-за Петьки, из-за отсутствия денег и документов, из-за пережитого недавно шока… Она просто сломалась. Почувствовала себя проклятой и потерянной.

Но господин Волошко всего не понял. Только то, что пока она не рада… Ничего, он будет так хорош, что милая привыкнет, втянется, сама захочет его…

Он засыпал, просыпался, снова и снова терзал Алену, становясь все откровеннее и назойливей. К утру, счастливый и довольный, господин Волошко уснул, обхватив желанную красавицу обеими руками и крепко прижав к себе.

Она молча лежала, вдыхая его запах и ни о чем не думая. Состояние, похожее на транс, овладело учительницей Зерновой. Перед глазами, как обрывки старых диафильмов, мелькали то картинки из раннего детства, то студенческие воспоминания. Хотелось поговорить с первым мужем. Он бы пожалел ее сейчас, искупал в ванне, нашел чистую одежду. Не вызывало сомнений, что это будет за одежда, — нечто длинное, светлое, словно саван. То же, во что сейчас одет он сам. И для Пети нашлась бы белая хламида. Им пора встретиться и снова быть вместе… Это правильное решение, единственно правильное.

Петька проснулся очень рано. Он всегда просыпался около пяти, пил сок или компот и снова засыпал, до без четверти семь. Поили его мама или папа. Или даже тетя Галя… Это она варила компот из черных ягод и запускала туда «лимонные кораблики».

Ни сока, ни компота не было. Мамы тоже. Он испугался — помнил, что вечером она плакала и была невеселой. Ноги сами спружинили на пол, шагнули из спальни. Очень хотелось захныкать, щипало в носу и в глазах, но он помнил: мальчики не плачут, им положено терпеть. Длинный коридор, застланный пушистым ароматным ковром, подсвечивался снизу маленькими ночниками, размещенными вдоль плинтуса. Шаг за шагом Петя Зернов двигался от их с мамой комнаты к другой, откуда доносились неясные звуки, похожие на работу стиральной машины, когда она отжимает белье. Вот и дверь, закрыта неплотно, и «машина» работает там. Мальчик заглянул — он видел только спину дяди Вани и кусок маминой ноги. Что-то они делали вместе, и видеть попу такого старого дедушки было стыдно. Даже Пете. Он подумал, что мама, наверно, видит только лицо. Хоть бы она не догадалась, что гость забыл надеть штаны! Петя как завороженный наблюдал, как спина и задница чужого дяди ускоряют темп движения, а мамина босая ступня все сильнее упирается в простыню. Потом гость притих, прикрылся простыней, лег на живот. Его рука обхватывала мамину шею, и было заметно, что под простыней он положил свою ногу на мамины. Так делал папа — Петя помнил. Двигаясь глазами от нижнего края супружеского ложа к верхнему, мальчишка увидел мамино лицо. Он пытался встретиться с ней глазами, шептал, звал. Глаза были пусты — она его не замечала. Откуда мог маленький, несчастный Петька знать, что количество физических, психических и медикаментозных воздействий на его бедную маму просто зашкалило. И с ней случилось то, что доктора называют биполярным аффективным расстройством, бабки на скамеечках — психозом, аспиранты — глубочайшей депрессией. Она слышала сына, понимала, что то, что он видит, опасно для детской психики. Не было никаких препятствий, чтобы встать, одеться, собрать ребенка и уйти прямо сейчас. В другую комнату, в сад, на вокзал, в отделение милиции. Но она уже не могла ничего этого… Сын решил, что мама разлюбила его.