Андрей Воронин - Комбат. Восемь жизней

В том, что Вано, в отличие от остальных Петькиных приятелей, скоро появится, Алена не сомневалась. Об этом говорили некоторые едва заметные перемены в усадьбе. Бледные, похожие друг на дружку женщины — бесшумная безликая прислуга — стали чуть чаще появляться на глаза, досрочно сменили постельное белье, подстригли кусты, пополнили продуктовые запасы. Ни с учительницей, ни с ее сыном эти люди-тени не разговаривали ни по собственной инициативе, ни в ответ на обращение. Похоже, они были глухонемыми или старались такими казаться.

«Потребую документы и свой телефон, — наставляла Алена сама себя. — И стану выходить в город. На работу устроюсь…»

— Мам, а мы скоро домой поедем?! — подливал масла в огонь Петька. — Я в сад буду ходить без капризов и в тир к дяде Андрею. Там дедушка Юра меня стрелять научит! Я пробовал! Ты помнишь?

— Не знаю, сынок, — Алене Игоревне не хотелось обманывать мальчика. Она бы поехала — только за какие деньги? У нее на этой странной даче есть все и нет ничего… Золотая клетка! Раньше она не очень представляла, что это такое. Изредка долетавшие из телевизора светские сплетни о взбунтовавшихся рублевских женах, об отпрысках, отрекшихся от наследства, казались журналистскими байками. О том, что сама окажется пленницей чужого богатства, Алена даже представить себе не могла.

Иван появился перед ужином. Режим кормлений составила прислуга, и гости безмолвно подчинились. В определенное время в обеденном зале на столе появлялась еда и напитки. Десерт и фрукты всегда стояли в вазах на видных местах в доме, в беседках парка.

Алена сидела с книжкой в одной из таких беседок и «поклевывала» виноград, Петька рядом безуспешно охотился за ящерицей. И вдруг ветер принес новый запах — дорогой, сильный, элегантный. Никого еще не было видно из-за густых ветвей, но звук уверенных шагов по гравию указывал на то, что идет хозяин, а не слуга.

Мальчик тоже понял, что дождался гостей. Оба они, и Алена и Петя, резко вскочили, напряженно вытянулись, замерли.

Красавец мужчина в светлом костюме с удивительно элегантным букетом цветов и большой, празднично запакованной коробкой быстро шел по направлению к беседке.

— Дядя Ваня! — радостно заорал Петя, как только узнал гостя. Тот, на ходу распахнув объятия, схватил мальчишку на руки и, уже не опуская малыша на землю, вручил его маме цветы.

Алене стало страшно. Абсолютная уверенность и предопределенность в поведении Ивана выбивали ее из колеи. Словно так и было договорено — она живет за высоким забором в ожидании чуда, а чудо является, когда ему взбредет в голову, и не допускает никакой другой реакции, кроме безумного восторга и лучезарного счастья.

Хозяин подошел к ней совсем близко, властно положил руку на талию, прикоснулся ароматной щекой к ее губам, вручил Пете коробку. Тот увлекся распаковыванием — шорох оберточной бумаги смешался с восторженными взвизгиваниями и возгласами: «Ого! Вот это да!»

Алена словно окаменела. Она не могла ни улыбнуться, ни заплакать, ни обнять, ни влепить пощечину. Книжка упала с колен и захлопнулась. Иван мягко улыбнулся, поднял томик карманного формата, прочел вслух название: «Жизнь насекомых».

— Не читал, не знаю — мало времени. Вы мне расскажете — доверяю вашему вкусу и суждениям… Так рад вас видеть, Аленушка! И вас тоже, Петр Кириллович!

И уже только ей на ухо:

— Очень соскучился, едва вырвался…

Алена даже не успела понять, что, не убирая жадной руки с ее талии, Иван ведет ее в сторону особняка, многозначительно вдыхая запах волос. Петька несется следом, размахивая инструкцией по сборке огромных «Лего»-конструкций. Коробка со сборочными блоками осталась в саду — мальчик не мог унести ее, не рассыпав, а мама и дядя Ваня, кажется, не собирались помогать.

Войдя в дом, она опомнилась, стряхнула с себя широкую сильную ладонь, официально поблагодарила за цветы. Во взгляде Ивана появилось что-то хищно-снисходительное, пытающееся подавить всплеск ее гордости и самостоятельности. Но Алена смотрела твердо, не пряча глаз.

— Я ждала вас, Иван. Вы знаете почему. Извините, не предлагаю ни присесть, ни пройти внутрь гостиной. Я ведь не дома — не смею распоряжаться. Пожалуйста, объясните, в каком качестве мы с Петей тут находимся?

— Глупо спрашивать, Алена Игоревна. Неужели прислуга не справилась и вы почувствовали какие-то неудобства? Вам чего-то не предоставили? Не учли какой-то прихоти? Говорите — виновные будут наказаны…