Андрей Воронин: Комбат не ждет награды

Какой же русский не пьет водку? Без водки – родимой, жизнь в России и представить невозможно.

Бутылками рассчитываются за работу, ими измеряют счастье, а порой, их количеством оценивается жизнь человека. «Жидкая валюта» не подвержена инфляции. И немалая часть госбюджета – это денежки вырученные за продажу алкоголя. Эти нехитрые истины, лет десять назад открыл и усвоил удачливый предприниматель по кличке Гапон. А из чего делается водка? Конечно же из спирта, и чем дешевле спирт – тем выше прибыль.

После объединения Германии под видом военного имущества западной группы войск покатились на восток эшелоны, груженные техническим спиртом. Без ведома генералов провернуть столь широкомасштабную операцию было невозможно.

Генералы тоже люди и любят деньги. Цистерны с техническим спиртом были загнаны на законсервированный полигон и спрятаны в подземных складах. И заработали по ночам на левом спирте ликеро-водочные заводы, подконтрольные Гапону.

И начала превращаться отрава в пачки шелестящих банкнот. А то, что от этой фальшивой водки у мужчин в расцвете сил наступала импотенция и распадались семьи, ни самого Гапона. ни его друзей-товарищей в погонах с большими звездами, не волновало.

И если бы не Комбат и его верные друзья, заливала бы, эта отрава бескрайние просторы России. Тяжело пришлось Борису Рублеву, но он смог-таки добраться до тайных складов, где и уничтожил заразу.

Грузовая машина остановилась возле склада, и хоть на дворе стояла ночь, встречать ее вышел сам хозяин, к дому которого примыкал сложенный из пенобетонных блоков складик.

– «Русский йогурт» привезли? – засмеялся он, глядя на грузчиков, которые спешно перегружали ящики из кузова в здание.

Экспедитор вразвалку подошел к хозяину:

– Лучшей упаковки не бывает – пластиковые стаканчики заклеенные сверху фольгой, на спиртзаводе новую линию поставили, буржуи на ней йогурт разливали, а мы – водку. Вмиг отлетят через твои киоски.

– Это точно.

Машина после разгрузки уехала, хозяин пошел спать, а вот с утра его ожидал неприятный сюрприз: едва он зашел в склад, ему в нос ударил терпкий запах водки, пластиковые стаканчики раскисли, превратившись в студень, из ящиков на пол тонкими струйками вытекала водка. Хозяин рванулся к телефонному аппарату:

– Что за мерзость вы мне привезли?

– Как всегда… – отвечал экспедитор.

– Ваша водка стаканы растворяет.

– Ждите, еду.

Не ругаясь и не споря грузчики переносили ящики из склада в машину. Экспедитор в это время говорил с кем-то по телефону:

– ..понимаете, мы же хотели как лучше, а стаканчики не выдерживают, может, водка какая-то не такая.

– …

– Понял, больше не станем в эту тару разливать. Весь спирт, что идет с полигона – только в стеклянные бутылки, а эту партию мы сожжем в старом карьере… Я же понимаю, наша водка не совсем обычная.., не немецкий она йогурт, – и он злобно хохотнул.

Андрей Подберезский подъехал к дому Комбата часов в девять утра. Он был зол на весь свет и если бы кто-нибудь сейчас попался ему под руку, сказал что-то или даже просто криво взглянул в его сторону, то вряд ли бы бывший десантник сдержался и не отметелил того человека.

Но никто, к счастью, ему под руку не попался.

Андрей поднялся на лифте. У дверей квартиры своего бывшего комбата яростно вдавил кнопку электрического звонка. Но дверь на этот продолжительный звонок не отворилась.

– Черт побери! – сказал сам себе Андрей, нервно вытаскивая сигарету из пачки и раскуривая ее. – Да где же он может быть? – и он с новой силой вдавил кнопку. Он держал ее так долго, что у него занемел палец. Дверь Бориса Рублева так и не отворилась. Зато появилась соседка.

– Вы к Борису Ивановичу? – женщина несколько раз моргнула, с ног до головы оглядывая огромного широкоплечего мужчину – А то к кому же? – сказал Подберезский и уже хотел добавить «не к тебе же, старая клюшка».

– А Борис Иванович, наверное, спортом занимается.

– Каким спортом?

– Ну, как всегда утром он бегает. И сегодня побежал.

– Куда побежал? – словно бы не веря услышанному, Андрей бросил под ноги сигарету и раздавил.

– Вы не бросали бы здесь, мужчина, окурки, Борис Иванович это не любит.

– А, да, Борис Иванович, Борис Иванович.., я к нему…

Подберезский хоть и не хотел, но все-таки согнулся, поднял раздавленный окурок и, продолжая держать его в руках, вопросительно посмотрел на женщину в теплом халате и смешных тапках с немного грязной опушкой.