Андрей Воронин - Комбат. Восемь жизней

— А аэропорт близко? — вежливо спросил Петя у дремлющего рядом юноши.

— Аэропорт? — тот очумело открыл глаза и вцепился в плечи водителя. — Аэропорт где? Пассажир просит остановки…

— Приехали! Вам прямо и направо… — сидящий за рулем отморозок не был ни злым, ни пристрастным. И не желал маленькому Пете ничего плохого. Он просто был под кайфом, как и его товарищ.

— Направо? — мальчик уже вышел из авто и с удивлением взирал на узкую тропку, уходящую по склону вверх. — А долго идти? Там милиция есть?

— Милиция? — недовольно заныл второй. — Она есть везде, шагай, дружище… Тебе вон туда… — и жеманно указал в сторону горного массива. По злой иронии судьбы из-за каменистых вершин выплыл белый сияющий самолет, и Петя поспешил проститься с необычными дяденьками.

Тропинка уводила все выше, через колючие кусты и острые камни. От интенсивной ходьбы и тяжести рюкзачка стало жарко. Малыш присел на прохладный бугристый валун, сгрыз яблоко, съел банан. Рядом на камне сидела красивая серо-черная ящерица. Она настороженно покачивала точеной головой, готовая в любой момент исчезнуть в щели. Петя попробовал поймать юркое животное — безнадежно. Ящерка исчезла в мгновение ока, едва тень охотника коснулась ее. Малыш притаился — в нем проснулся азарт ловца. Он внимательно присматривался к большим камням и заметил еще одну. Но и она исчезла столь же стремительно, даже не позволив протянуть к себе руку. Петя осторожно крался дальше — ящерицы, заметив угрозу, исчезали, как фантомы. Мальчик расстроился, хотя это была далеко не первая подобная охота, закончившаяся полным провалом. Почему-то он надеялся, что сейчас, когда мамы нет рядом, все должно быть по-другому, лучше… Эта маленькая неудача так сильно огорчила Петю, что он разревелся. Сначала плакал громко, потом только всхлипывал, затем сел на землю перешнуровать кроссовки. Солнце стояло уже высоко, очень хотелось пить. Мальчик инстинктивно отодвинулся в тень густого куста, покрытого молодой листвой. Засмотрелся на жука, старательно взбирающегося по ветке. Поймал его, подержал в потном кулачке и отпустил — тот скребся лапами, покусывал ладошку, оставив на ней пахучую коричневую каплю. Жук был легкой добычей — таких и даже больших он ловил не раз. Блестящее насекомое, почувствовав волю, быстро скрылось среди листьев и травинок. Этого Петя уже не заметил — он уснул.

Девочку, которую Зернов и Марина прозвали Надей, на самом деле звали Юленькой. А бабушка, которую она изредка вспоминала, была ее мамой — одинокой несчастливой женщиной, понадеявшейся на чудо. В ранней молодости Бог послал ей беременность, признаться в которой было, по меркам ее семьи, немыслимо. И она прервала ее, призвав на помощь силы небесные и деревенскую знахарку. И хотя в обычной жизни знахарка была медицинской сестрой соответствующего профиля, криминальный аборт в домашних условиях вызвал тяжелые осложнения. С тех пор девушка повзрослела, вышла замуж, овдовела… Детьми так и не обзавелась — не получалось. И уже в пенсионном возрасте, получив профсоюзную путевку в санаторий, согрешила там с малознакомым пожилым вдовцом. О том, что беременна, поняла, когда сроку было больше половины… И родилась Юленька. Врач, наблюдавший ее, утверждал, что, учитывая солидный возраст обоих родителей, ребенок еще неплох. Интеллектуально сохранен, хотя нарушения есть… Мама отдала поздней дочке всю себя. Ее усилиями девочка знала и умела многое, чего при таких врожденных дефектах развития от нее никто не ждал. Посвятив всю себя позднему ребенку, она совсем не занималась собой… Ни времени не имела, ни средств… Женщина умерла от разрыва сердечной аорты, дома, так и не вызвав «скорую». Дочь какое-то время ждала, что бабушка — так мама называла себя и ей, и всем знакомым — проснется, встанет, покормит, причешет… Ждала день, другой… Она не умела пользоваться телефоном, потому что плохо разговаривала. И, к сожалению, никогда никуда не ходила одна… Но почему-то решилась.

Оказавшись на улице, Юленька сначала обрадовалась — люди, движение, смена впечатлений. Села в троллейбус, которым они с бабушкой не раз ездили вместе. Вышла, когда тот прибыл на конечную. Если бы этой конечной не был вокзал — ее бы, возможно, нашли. Но там, в толпе, безгласная девочка затерялась. Двигаясь за человеческими потоками, попала в туалет, но в мужской. И там некто смешливый, вместо того чтобы отвести неговорящего ребенка в милицию, сунул ему купюру и перевел в соседнюю дверь — помещение для женщин. Все протягивали деньги в окошечко, получали салфетку и сдачу, двигались дальше, к кабинкам. И Юленька. Купюры хватило на четыре визита, то есть почти на двое суток. Кто-то сунул ей булку, в кафе она подошла к столику и сама взяла бутылку с водой — хотела пить. Серьезный мужчина, чью минералку она «захватила», махнул рукой — он в это время вел телефонную дискуссию и не успевал ни доесть, ни допить. И никто не удивился, не счел нужным обратить внимание стражей порядка, что маленький ребенок один на вокзале. Вот если бы она украла кошелек, телефон, товар с прилавка… А ребенок наконец нашел выход на платформу и, следуя за толпой, оказался в общем вагоне поезда. Проводник, обнаружив маленького «зайца» уже в пути, не захотел объясняться с начальником поезда, как случилось, что на его территорию проник безбилетник. Не хотелось признаваться, что во время посадки брал «коммерческие заказы» (передачи, припрятанные сейчас в его служебном купе), делиться гонораром. По закону пришлось бы на ближайшей станции идти в отделение, сдавать ребенка, составлять протокол и как пить дать проститься с частью премиальных.