Владимир Удод - Статист

— Сегодня мне пришла в голову печальная мысль: я смертен, как и все те, кого я отправил в мир иной. Я подсчитал, сколько покушений было совершено на меня, и ужаснулся! Ужаснулся тому, что слишком много людей жаждут моей смерти. В конце концов, они могут добиться своего, а я так и не успею сказать тебе того, что должен. А в глаза сказать не могу. Думаешь, это на меня не похоже? Сам удивляюсь. Людмила, ты была единственной женщиной, которую я по-настоящему любил. Я тебе доверял, я тебе верил, как никому другому в жизни. А ты предала меня. Ты сделала мне очень больно.

Гриневский поморщился, будто от сильной физической боли, и залпом выпил виски. Затем он сделал несколько глубоких затяжек сигарой, резко мотнул головой и закричал:

— Очень больно! Понимаешь?

Руки его не просто дрожали — тряслись, а лицо налилось кровью. Но следующие слова Гриневский произнёс достаточно сдержанно и негромко:

— Ты тоже познаешь боль. Об этом я уже позаботился. Ты узнаешь, что значит потерять любимого человека. И потерять навсегда, безвозвратно.

Гриневский снова припал к сигаре и после нескольких затяжек перешёл на мечтательный тон:

— Сначала я загляну в его стекленеющие глаза и объясню, что со мной так нельзя. Потом я буду смотреть в твои глаза, когда в мельчайших подробностях стану рассказывать, как на моих руках умирал славный гладиатор, отдавший свою жизнь, когда спасал в очередной раз мою. — Давид притворно всхлипнул, а потом рассмеялся. Он был доволен собой в эту минуту. — Несмотря на фантастическую везучесть, изворотливый ум и весь его боевой опыт, у твоего Романа на этот раз нет никаких шансов. Я прерву на взлёте твой роман с Романом. Ха! Ха! Ха! Что-то сегодня меня тянет на каламбуры. К чему бы это? Может, не к добру? На всякий случай постучу по дереву.

Постучав костяшками пальцев по столу, он потянулся к бутылке. Увидев, что она пуста, махнул рукой и, пробормотав что-то неразборчивое себе под нос, сказал серьёзным тоном:

— Ладно, шутки в сторону. Если ты меня сейчас смотришь, то это означает одно — меня нет. Раньше мне казалось, что смерть где-то далеко. Даже когда киллер целился мне из пистолета прямо в лицо, я не верил, что это конец. А теперь что-то во мне надломилось. Пропала уверенность в вечном везении. Умирать мне не хочется, но я к этому готов. Будет обидно, конечно, уйти в самом расцвете сил. У меня столько планов на жизнь! Кстати, несмотря на твоё предательство, тебя из своих планов я не вычёркиваю. И знаешь почему? У тебя есть хватка! Ты единственный человек, способный продолжить моё дело в этом городе. И ради этого я готов… — Гриневский задумался, мысленно подбирая слова. — Нет, не простить, для этого я не создан, но готов пойти с тобой на сделку. Если ты возьмёшься продолжить моё дело, то можешь считать себя богатой вдовой. А если нет, то не получишь от меня ничего. Дело для меня важнее семейных разборок. Но это так, мысли вслух, так сказать, чтобы ты поняла ход моих мыслей. Теперь конкретно о деле. Первое. Не ломай того, что создано мной. Это отлаженный механизм, который будет работать без вмешательства достаточно долго. Ты успеешь вникнуть и освоиться. Второе. Сохрани службу безопасности во главе с Анатолием. Ему можно доверять.

— Спасибо за доверие, босс, — негромко, но чётко произнёс начальник службы безопасности.

— Анатолий, уверен, что ты эту запись тоже смотришь. Обращаюсь к тебе: служи лучше, чем служил мне. Иначе я был бы жив. От тебя тоже зависит судьба моего дела. Это и в твоих интересах. Продолжаю: третье. Основные активы я перевёл в городской бизнес. Предпочитаю быть первым в провинции, чем вторым в Риме. Чего и тебе, дорогая, желаю. Бывшим жёнам хватит недвижимости в Москве, а дочери — в Лондоне. Эти бабы всё равно всё промотают со своими бестолковыми мужьями. На них никакой надежды. Остальным я постарался воздать по заслугам. Впрочем, вы уже видели завещание. Я ведь его копию далеко не прятал, чтобы вас не утруждать. Оригинал вам зачитает мой нотариус в официальном порядке. Так, идём дальше. Четвёртое. Пожалуй, главное. Много будет зависеть от совета директоров. Специалисты они хорошие, но не доверяй никому. У Анатолия имеются досье на каждого сотрудника. Изучи их, прежде чем будешь с каждым знакомиться лично. Держи каждого в узде, не позволяй расслабляться, а тем более объединяться. Иначе сожрут. Но ты знаешь, как руководить юридической конторой. Тут всё так, только немножко сложнее. Ты справишься. Теперь пятое. Никаких колебаний при принятии решений. Для достижения цели все средства хороши. В моей службе безопасности такие средства имеются. Анатолий при необходимости всё тебе разъяснит более подробно. И последнее. Поскольку меня уже нет и это моя последняя воля, ты не вправе отказать мне. — Гриневский на минуту задумался, а потом добавил: — Я ведь любил тебя. Я… Я хотел прожить с тобой оставшуюся жизнь. Мне жаль, что так получилось. И Романа жаль. Но… — Он снова помолчал с минуту, а потом грустно закончил: — Ну вот, исповедовался, извинился… Кажется, всё. Теперь можно пить дальше. Прощай.