Владимир Удод - Статист

— Больше свекрухе с невесткой повезло, — печально вздохнул Роман.

— Это да, — согласился Петрович, — такую невестку поискать! Не всякая дочка о своей родной матери так позаботится. А всё же, Рома, скажи, что случилось? Как так сталось, что Людмила померла? Ведь молодая, здоровая, цветущая женщина.

— Ладно, Петрович, наливай, расскажу, — махнул рукой Криницын. — Из-за проклятого Гриневского погибла моя Люська. Бандиты хотели через неё повлиять на этого упыря. Похитили её с целью шантажа, а потом, когда узнали, что олигарх срочно приказал долго жить, решили не оставлять в живых опасного свидетеля. Вот такая картина нарисовалась после моего расследования.

— А полиция? — не удержалась от вопроса Жанна, которая с неподдельным волнением слушала разговор мужчин.

— А что полиция? Я сам шёл по пятам бандитов — и то не успел. Полиция медленнее меня работает, так что я на неё не полагался. Да и если бы я обратился в органы, то как бы тогда смог отомстить за Люду? А я отомстил. Крепко отомстил!

Криницын грюкнул кулаком по столу, едва не опрокинув наполненные водкой стаканы. Быстро взяв себя в руки, он виновато произнёс:

— Извините.

И, выпив очередную порцию водки, спокойно предложил:

— Ладно, проехали. Я тут много лишнего наговорил. Давайте спишем всё на водку и забудем. Меньше всего мне бы хотелось навлечь на вас неприятности. Что-то последнее время вокруг меня одни проблемы. Всем надо держаться от меня подальше. Вам — тоже, друзья мои. Вы мои друзья, и вы мне очень дороги. Очень… Давайте выпьем за вас. Пусть у вас будет всё хорошо. Не так, как у меня.

Чем дольше говорил Роман, тем больше его речь становилась бессвязной. Алкоголь наконец-то добрался до его сознания и быстро входил в свои права. Усталость тоже делала своё дело. Через полчаса он стал засыпать прямо за столом. Напрасно Жанна пыталась заставить его хорошо закусывать — её уговоры не имели успеха. Не успел литр водки подойти к концу, а гость уже не вязал лыка. Посовещавшись, дочь и отец приняли единогласное решение оставить его ночевать у себя. Для этого нужно было мужчину, весившего едва ли не больше хозяев вместе взятых, перетащить из кухни в мастерскую Кулибина на достаточно просторную тахту. Это, конечно, непросто, однако легче, чем доставить обмякшее тело на второй этаж в его собственную квартиру.

В кабинете Криницын неожиданно пришёл в себя и, показывая на металлический шар, над которым хозяин возился целый день, вполне внятно поинтересовался:

— Петрович, что это за хрень ты лепишь?

Кулибин немного смутился, но всё же терпеливо пояснил:

— Это не хрень, Рома, а спутниковая антенна.

Роман хмыкнул, что должно было выразить недоверие, и с кривой улыбкой спросил:

— Ты думаешь, я совсем тупой, не видел никогда спутниковых антенн?

Хозяин, хотя и сам был не совсем трезв, понял, что смутило гостя.

— А-а, тебе привычнее форма тарелки, а тут форма шара. Понимаю. Так вот, хочу тебе сказать, что эта идея не нова и принадлежит не мне, но я знаю, как эту вещь доработать. Если у меня всё получится, то я смогу принимать сигналы со всех спутников, которые пролетают над грешной землёй. — Он с Жанной опустил отяжелевшее тело Романа на тахту. — Разуешься сам или помочь?

— Сам. А на хрена тебе это?

— Что «на хрена»?

— Ну, спутники эти, которые все? — не унимался Роман.

— Так интересно же! — пожал плечами Кулибин, не понимая удивления соседа.

Криницын, уставившись затуманенным взором на Петровича, восхищённо пробормотал:

— Уважаю. Ты гений — вот ты кто. Эдисон против Кулибина — ничто. Я горжусь тобой, Петрович.

— Ложись уже! — спокойно отреагировал тот на пьяную реплику. — Гению тоже пора идти спать.

Роман послушно скинул кроссовки и, не раздеваясь, принял горизонтальное положение. Когда Жанна заботливо укрыла его мягким пледом, он уже почти спал.

— А-а, мать Тереза, — пробормотал он, не открывая глаз. — Спасибо! Ты — настоящий друг.

После этих слов он будто провалился в бездну, и темнота поглотила его. Сон был тяжёлым и глубоким. Но чем дольше Криницын спал, тем ровнее и легче становилось его дыхание. Силы постепенно возвращались к нему. Если бы Роману дали поспать, пока он не проснётся сам, то наверняка к нему вернулась бы былая форма. Но не дали. Кто-то тряс его за плечо и, как ему казалось, откуда-то издалека кричал: «Рома, проснись!». С трудом он попытался сесть и сообразить, где находится. Несмотря на то, что глаза не желали открываться, он понял, что тормошит его сосед Петрович.