Александр Тамоников - По следу кровавого доктора

— Филимонов, сколько их, не заметил? — крикнул Павел.

— Точно не знаю, товарищ капитан. Четверо или пятеро. Остальные ушли. Но эти ведут себя как последние сволочи! Подкараулили, гады!

Ну конечно, на самом интересном месте. Ждали в засаде.

Стрельба оборвалась. Запас боеприпасов у фашистов тоже был не резиновый.

— Еремеев, ты где! — громко спросил Павел.

— Здесь, — ответил Виталий из соседней ямы, точно такой же. — Хреново что-то мне стало, командир. Как же мы допустили такое?

— Заткнись! — злобно рявкнул Никольский. — Кто рядом с тобой? Все живые?

— Да хрен-то там все, — хрипло отозвался кто-то. — Это я, Авдеев, товарищ капитан. Здесь еще Вахмянин, мы целые.

Павел осторожно высунулся. Немцы определенно находились только с одной стороны. Не успели рассредоточиться или не захотели? На гребне мусорного вала матово отливали стальные шлемы. Автоматчики вели увлекательную беседу между собой.

Собака уже отмучилась. Мертвые Дорощенко, Голуб, Возницкий, Шаркун. Четверо, не считая Елки. Эх, ребята.

Капитана затряс нешуточный озноб. Под Аушвальдом по его вине в погоне за Менделем погибло больше десятка отличных парней. Здесь та же история.

— Где сержант Малахов?

— Да хрен бы его знал, — ворчливо отозвался Вахмянин. — Он всех пропустил, последним бежал, вроде упал, когда это веселье началось.

— Эй, рус, сдавайся! — прокаркал эсэсовец. — А то пиф-паф!

Немцы загоготали.

Из ям понеслась площадная брань. Позиция у бойцов была хреновее некуда. Эсэсовцы могли элементарно добить их, но пока оттягивали это удовольствие.

Павел повернулся. Филимонов сидел на корточках в дальнем углу ямы, сжимал в кулаке наступательную гранату РГД. Такая же была и у Никольского. Да вот толку от нее как с козла молока. На гору не забросить. Для этого надо подняться, превратиться в отличную мишень.

Немец свистнул и бросил гранату. Она упала недалеко от ямы, по инерции покатилась дальше, рухнула под ноги Никольскому. Ахнул Филимонов, что-то злобно выкрикнул Кобзарь.

Павел разглядел ее во всей красе, пока хватал. Та самая колотушка, небольшой металлический цилиндр, длинная отполированная рукоятка. Он успел вышвырнуть ее обратно. Пороховая мякоть замедлителя горит порядка пяти секунд, иногда дольше, бывает, что восемь, случается, что и вовсе не взрывается, если брак.

Граната сработала в воздухе, едва Павел отбросил ее от себя. Хлопок, вспышка, тяжелый напряг для ушей. Все прижались к стене ямы. Пронесло.

— Ну что, товарищ капитан, в атаку, пока нас тут всех не уделали? — выкрикнул из соседней ямы Вахмянин. — Это ведь не последняя у них колотушка.

— Пошли. — Голос Павла вдруг осип, слова давались ему с трудом. — Кобзарь, возьми автомат, прикрой. Бойцы, гранаты к бою!

Но до полного безумия дело не дошло. Во вражеском тылу вдруг стали рваться гранаты, оттуда донеслись испуганные крики, разразился звонкой трелью советский «ППШ». А потом все смолкло.

Кобзарь позабыл про свою больную ногу, вытянул шею. Захлопал глазами Филимонов. Посыпались кирпичи с горки, кто-то закряхтел, грязно выругался.

— Эй, это я, не стреляйте, — прохрипел знакомый голос. — Вылезайте. Капут фрицам, четверо их было.

Малахов выглядел не очень бодро. Какой-то постаревший, вялый, с опущенными плечами. Сержант сползал с мусорной кучи, используя автомат как костыль. Оборванный, грязный, он напоминал помешанного бездомного, решившего вдруг заняться военным делом.

Павел облегченно выдохнул, вылез из ямы. Он и Филимонов помогли Кобзарю. Того пришлось вытаскивать волоком. Опустела и соседняя яма.

— Я же последним бежал, — с виноватым видом объяснил сержант. — Всех пропустил, потом сам. А когда стрелять начали, упал, закатился под гору. Там слесарную гильотину вместе со станиной вывернуло. Пока обошел, подкрался к ним сзади. — У сержанта задрожала губа. — Товарищ капитан, это я виноват, не подумал, а вы правы были. Отдавайте меня под трибунал, когда вернемся, заслужил. Из-за меня такие парни погибли.

— Вместе пойдем под трибунал, когда вернемся, — отрезал Павел. — Авдеев, Вахмянин! — Он резко повернулся. — Быстро проверить помещение! Остальным уйти с глаз долой!

Бойцы, обрадованные тем, что еще не пробил их смертный час, вернулись через несколько минут и сообщили, что в цехе никого, периметр тоже свободен. Что дальше — неизвестно.

Пока они отсутствовали, Малахов с Филимоновым совершили рейд на мусорную кучу, где валялись тела, нашпигованные осколками, собрали оружие, боеприпасы. Брать со своих мертвых оказалось нечего. Патроны у всех были на исходе, осталось только несколько гранат. Бойцы оттащили погибших товарищей под вздыбленную гильотину, минутку постояли, отдавая им дань уважения.