Анна Оранская - Скажи смерти «Да»

Сообщая остальным шестерым, которые где-то рядом, просто я их не вижу, но они рядом и собирались лететь тем же самолетом — или следующим, благо рейсов на Нью-Йорк много, дабы не вызвать у меня подозрений. Да, им это удобно, прилететь следом за мной и узнать от того, кто будет меня сопровождать, где я и зачем я. Не исключено, что это не вся команда Ленчика здесь, Юджин говорил, что у него десяток человек или чуть больше. А значит, этого будут встречать, и все вместе проследят за мной. Узнать, в какой я гостинице, им труда не составит. И побеседовать там со мной — после прилета из Лос-Анджелеса остальных — будет им куда проще. Они найдут способ. И там разговор будет длиться столько, сколько им надо, и тон задавать будут они, а если я буду вести беседы в прежней манере, это может для меня хреново кончится…

— Олли, нам пора!

— Мы никуда не едем, — сообщаю им, выходя из магазинчика и закуривая сигарету посреди зала.

Они неплохо вышколены: ни приподнятых бровей, ни изумления на лицах. Как хочешь, мол, дорогая Олли, наше дело маленькое.

— Я подумала, что мистер Джонсон был прав, когда посоветовал мне никуда не летать. — Я им не обязана объяснять свои поступки, но думаю, что сейчас это будет нелишне, чтобы босс их не удивлялся особо моей взбалмошности, на которую я, кстати, имею право. — Действительно, там я буду чувствовать себя менее защищенной — так что Нью-Йорк пока подождет…

— Вы совершенно правы, Олли, — замечает тот, который и напоминал мне дважды, что пора, — то ли старший смены, то ли самый решительный. — Здесь нам будет проще выполнить свою задачу — хотя мы бы с честью выполнили бы ее в любом другом городе.

— Не сомневаюсь, — отвечаю ему с улыбкой, намеренно поддерживая личный контакт, я минимум пару раз в день говорю им что-нибудь личное, чтоб быть для них не очередной бездушной миллионершей, которую защищать можно только за большие деньги, но приятной молодой женщиной, которую следует охранять не только из-за долларов. Может, пригодится это, сыграет свою роль в том случае… в том случае, не дай бог которому случиться…

А про себя в ответ на его реплику замечаю:

“Очень сомневаюсь…”

— Давайте вернемся обратно к стойке, — предлагаю мягко, чтобы не приказывать. — Должен был подойти один человек меня проводить — может, еще появится. А заодно предупредите, чтобы самолет нас не ждал.

И мы идем обратно, и я чувствую спиной, что этот с телефоном где-то за нами. Нет, ошиблась: перед нами, уже у стойки, и косится на нас нерешительно и одновременно, кажется, с облегчением, понимая, что мы все же летим. И снова бормочет что-то в мобильный, разговор по которому не прекращал ни на секунду, просто давая длительные паузы. И когда в последний раз объявляют посадку, он все же шагает вперед, за контроль, не переставая оглядываться на нас, успокоенный тем, что один из моих сопровождающих подошел к регистрирующей билеты женщине, оглянулся в последний раз, увидел, что я почти у стойки, и пошел вперед, осознав наконец, что так часто оглядываться стремно, засечь могут.

Лети, милый, лети. Хреновый ты топтун, но это ты только в самолете осознаешь, когда выйти из него тебе уже будет поздно. Ничего, слетаешь и вернешься. Новый мой домашний номер вы не знаете, и вам надо что-то делать: у вас по плану еще минимум одна встреча со мной впереди, а после нее — действие. Нью-Йорку привет!

Вроде все так легко звучит, когда вспоминаю, а на самом деле понервничала, никто не понял — ни охрана, ни мистер Джонсон, которому из машины сообщила, что вняла его совету, чему он, кажется, был рад. Но я-то себя понимаю…

Не спеша поднялась наверх, думая, что надо было бы поесть в городе, но сегодня я уже из дома не выберусь. Черт с ним, сделала себе пиццу — благо коробок с ними запасла груду, думая, что охрана моя ими будет лакомиться. Но они скромные, предпочитают сами себе заказывать. Да чего о еде говорить — нет у меня что-то аппетита.

Сбросила шубку и туфли и тут же платье стянула, решив, что неплохо хоть немного походить голой — мне всегда это нравилось, в юности приходила из школы, раздевалась, оставшись в одних чулках, и так и перемещалась по квартире, до прихода родителей, разумеется. И потом так делала, уже когда начала жить с тобой, но еще не работала в твоем СП — в твое отсутствие, конечно. И здесь, в Лос-Анджелесе, обожала прогуливаться по дому без одежды, плавать голой в бассейне и сидеть у бассейна в халатике на обнаженном теле. Пока Кореец ко мне не переехал окончательно, и я не решила, что обнаженной моей “натуры” ему лучше в свободное от секса время не видеть, чтобы не привыкнуть.