Владимир Гриньков - Президент не может умереть

— Я никогда не задаю таких вопросов, — насмешливо фыркнул Фархад. — Потому что знаю об этом еще до прихода гостя.

Хомутов смутился и выпустил руку полковника.

— Наша недоработка, — включился Сулеми. — Спешка, нехватка времени.

В нем снова проснулся страх. Гареев заметил это. Пора прийти на помощь.

— Товарищ Фархад, я должен отметить, что сходство практически полное, — он позволил себе скупо улыбнуться. — И то, как сейчас со мной здоровался товарищ Хомутов, — совершенная копия вашего рукопожатия. И это можно понять — выбор двойника сделан вашим гостем из Москвы, — он уводил беседу в то надежное русло, где всегда можно было надеяться на успех. — А у него глаз, как известно, наметанный.

При упоминании Шефа Фархад улыбнулся полковнику.

— Я рад, что Генеральным секретарем избран наш большой и добрый друг. Вы поддерживаете с ним связь?

— Я направляю свои донесения в Москву, — туманно ответил Гареев.

Президент постоял у окна в задумчивости, но вскоре вернулся к сиюминутным проблемам.

— В общем, лучше, чем можно было ожидать, — заметил он.

Сулеми, наконец, перевел дух. Гареев утомленно опустил веки. Президент шагнул к двери, открыл ее, но остановился.

— Продолжайте занятия, — коротко велел он.

Сулеми бросился следом, и Гареев уже было направился за ними, как вдруг Ферапонт прошмыгнул мимо полковника и помчался по коридору.

— Куда?! — схватился за голову Хомутов, рванувшись из комнаты. — Ферапонт! Назад!

Кот остановился поодаль, оглядываясь и выгибая спину.

— Живет здесь, знаете ли, — пояснил Хомутов, догнав президента. — Мы с ним приятели.

Ферапонт дал взять себя на руки, замурлыкал, щурясь.

Внезапно из-за поворота показался офицер охраны и, заметив Хомутова, остолбенел от неожиданности. Он так и стоял, пока взгляд его не скользнул вдоль коридора и не наткнулся на президента Фархада. На его лице отразилось такое изумление, что даже Хомутову стало не по себе. Здесь, в дворцовском переходе, находились два президента. Что мог подумать маленький офицер? Хомутов обеспокоено взглянул на Фархада. Тот остановился и разглядывал офицера, покусывая губу. За его спиной неподвижным идолом стоял Сулеми.

— Кто такой? — спросил Фархад отрывисто.

Офицер не успел ответить, потому что Сулеми отчеканил:

— Лейтенант Тахедди, внешняя охрана.

— Подойди сюда, лейтенант! — распорядился президент, и когда Тахедди приблизился, кивнул в сторону окна: — Встань там, спиной к нам, и оставайся так, пока мы не уйдем.

Тахедди выполнил приказ.

Фархад взглянул на Сулеми, коротко кивнул в сторону лейтенанта. Начальник охраны направился к стоявшему навытяжку у окна человеку, на ходу нелепо оттопыривая локоть. Хомутов никак не мог понять, что он ею делает, а Гареев уже все видел, он находился почти рядом. Сулеми рвал пистолет из кобуры, но что-то там у него зацепилось. Гареев отвернулся. Наконец Сулеми справился. То, что сейчас видел лейтенант Тахедди за окном, было последним в его жизни. Начальник охраны поднял свою «беретту» на уровень глаз и выстрелил лейтенанту прямо в голову. Густые брызги залепили стекло, звякнули осколки. Тахедди тяжело сполз на ковер.

При звуке выстрела Хомутов так сжал кота, которого все еще держал на руках, что тот заорал. Фархад вздрогнул и обернулся. Он хмуро и безжизненно смотрел на Хомутова, потом, после мертвой паузы, проговорил отчетливо, словно вколачивая каждое слово:

— Никто. Никогда. Не должен. Видеть. Двух. Президентов.

Хомутов вдруг с ослепительной ясностью вспомнил тот день, когда его увидела прислуга. Еще тогда он подумал, что ее счастье, что видела она его одного. Если бы там был и Фархад — она тоже была бы мертва.

— Возвращайтесь к себе! — распорядился Сулеми отрывисто и спрятал пистолет в кобуру. — И никогда не выходите в коридор. Вы были предупреждены.

Прием по случаю Дня Благодарения в американском посольстве оказался многолюдным. Для гостей отвели два зала, один из которых предназначался собственно для приема, в другом стояли фуршетные столы, и присутствующие перемещались из одного в другой по мере Надобности, что походило на беспорядочное броуновское движение.

Бахир со скучающим видом прошелся вдоль столов, с некоторым удивлением отметив, что устроители приема отказались от спиртного, предлагая гостям только прохладительные напитки. Несмотря на сухой закон, действовавший в Джебрае, американцы обычно не таились, хотя президент Фархад однажды и выразил свое неудовольствие этим обстоятельством.