Николай Иванов - Чеченский бумеранг

Не первый он, видать, ходил к дырочкам в торце крыши. Только дотронулся до досок, они податливо скрипнули, готовые отодвинуться и выпустить узника из темницы. Так что ни утерянный ключ, ни «гайдар» здесь роли не играли: скорее всего, чья-то жена бегала на тайные свидания или муж подобным образом возвращался домой. Или пацаны играли в войну.

Отодвигая по чуть-чуть доски, Заремба оглядел местность за приютившим его домом. С самого начала предположил, что потаенный ход во двор не прокладывается, а на улицу – тем более.

Так и оказалось. Дом боком выходил в заросли шиповника на склоне, взметнувшемся нагло перед самым носом у стенки. Три ступеньки пожарной лестницы давали возможность приблизиться к земле настолько, чтобы безбоязненно повиснуть на руках и не поломаться при прыжке. Металлические ступени пожарки если и не отполированы, то и не ржавые, что подтверждало существование тайной тропы из дома.

– Это нам подходит, – прошептал Заремба.

Просочился на стену, сполз по ней, повис на лестнице и спрыгнул на утоптанный под ней пятачок. Сразу, на всякий случай, отпрыгнул в сторону.

Тишина. Только потревоженные птицы шарахнулись по кустам, как застигнутые врасплох влюбленные парочки.

– Хорошо, хорошо, – подбадривал себя Заремба, вслед за птицами скрываясь в зарослях. Сердиты, колючи растения на юге. Листочки сжались в шипы, чтобы меньше влаги отдавать солнцу, а Заремба теперь страдай из-за этого!

Горушка вывела его на окраину города. Как он стремился сюда столько лет! Реабилитационных центров не нужно – дайте человеку вернуться в счастливое прошлое…

Только кто мог предположить, что в нем роятся пули. Травят собаками и «вертушками». Подло пыряют ножами.

Впервые что-то похожее на страх и отчаяние овладело подполковником. Куда идти и к кому идти? Что и как делать? Даже если он освободится от документов, за ним продолжат охоту до тех пор, пока не уберут. Или пока он не уберет сам тех, кто поставил ему черную метку.

В раздумьях и с долей отчаяния дождался темноты. Если ловушка подстроена из-за Нины, то путь к ней закрыт. А западню невольно мог подсказать журналист, которому он по сентиментальности рассказал о женском пляже. Значит, встряхнули и того. Сколько человек еще затронут эти бумажки, вместившиеся в поясную сумку?

Вспомнил свой лейтенантский отпуск, когда ночи не имели темноты и вмещались в три поцелуя. А все тревоги тех лет – покачивающаяся лунная дорожка на морских волнах и пограничники на берегу. Детский сад в песочнице!

И когда мы только отучимся жить воспоминаниями? Когда ностальгия перестанет подтачивать песчаные берега нашего сегодняшнего бытия? А они именно песчаные, потому что не нашлось камня и гранита для нынешних времен.

Заремба откинулся на спину, но вынужден был тут же подхватиться:

– Черт!

Под плечи попал кусок битого бутылочного стекла. Который вовремя напомнил: нельзя расслабляться даже на ночь и ради сна. Нужно искать выход из капкана. Голосовать на трассе попутку исключалось: остановят на первом посту ГАИ. Остаться пожить здесь? Возможный вариант, но киллеры могут, закусив удила, перепахать весь частный сектор. Кстати, они с Василием так и не заплатили хозяйке. Да еще кто-то тянул их за язык подчеркивать свою принадлежность к армии. А Приходько? Похоронил ли он солдата? Или Нина, что думает Нина о его неожиданном исчезновении?

Мысли невольно наталкивались на дела, либо незавершенные, либо скорбные. И раз за разом они возвращались к Нине. Оказалось, что ему совсем небезразлично, как отнесется дежурная к очередному его исчезновению.

Оставалось надеяться, что в кафе будут говорить о стрельбе и Нина догадается: события каким-то образом связаны с ним, и он не сбежал от нее. Женщины крайне ранимы в таком возрасте и все проблемы болезненно связывают со своим увяданием. А он найдет, обязательно найдет возможность еще раз увидеться и объясниться.

Второе – нужно передать деньги старушке. За причиненное беспокойство. И чтобы продолжала верить в людей. Третье – отыскать после войны Приходько. Четвертое – рассказать всю правду о «Кобре» журналисту. Пусть попробует написать о его друзьях. Чтобы о ребятах узнали другие люди. Это неправда, что все они были одиноки и никому не нужны.

Так что у него есть смысл остаться в живых хотя бы ради того, чтобы поставить памятник Ласточке и каждому погибшему спецназовцу.

Ну и пятое – остается тайна документов и ответ Вениамину Витальевичу.