Николай Иванов - Чеченский бумеранг

Однако Туманов, поиграв желваками, не выдержал, обернулся. Поманил переминающуюся рядом официантку, вытащил портмоне.

– Угостите своих хозяев коньяком, а то у них пены и шума только на шампанское.

Взяв Светлану Сергеевну за руку, вытолкнул с лавки сидящего рядом кавказца и мимо озадаченной официантки, замерших от неожиданности соседей повел ее к выходу.

– Эй, мы с тобой еще поговорим, капитан, – крикнул сбитый на пол парень.

Но вдогонку никто не побежал. Времена в Москве после чеченской войны пошли чуть-чуть иные, и, несмотря на весь гонор, кавказцы за крайние пределы наглости не вылезали. Особенно когда получали жесткий отпор и могла появиться милиция. Кавказ всегда уважал силу.

Туманов остановился сам, соглашаясь на продолжение разговора, и Светлана Сергеевна едва не силой вывела его на улицу.

– С этой швалью всегда нужно беседовать, чтобы знали свой шесток, – неохотно подчинился капитан. – Насмотрелся я на них за службу.

– Зачем нам в сегодняшний вечер драка? – снова не согласилась Светлана Сергеевна. – Не хочу драк, ссор, крика, хамства, насилия. Все нормально. Мы просто попали не в ту стаю. Старомодные мы с тобой, Туманов. Нас надо сжигать как осенние листья в парке. – На дворе хоть и дождливая, но весна. И сжигать нас рано.

– Мне холодно, – призналась Светлана Сергеевна. Ее и в самом деле начала бить мелкая дрожь, и капитан крепко сжал ее в своих объятиях.

– Это потому, что из тепла – в прохладу, – сказал на ушко, одновременно согревая дыханием кусочек шеи. – Пойдем в машину? – Пойдем.

В стылом салоне сели на заднее сиденье, чтобы не мешали перегородки из рычагов. Включили обогрев. Туманов распахнул китель, прижал к груди голову Светланы Сергеевны, давая ей возможность согреться собственным дыханием. Пуговицы от рубашки впились в щеку, но она замерла, ощущая лишь, как пограничник гладит ее, еле касаясь волос. Прикрыла глаза. Полнейшее безрассудство – в первую же встречу упасть в объятия незнакомому мужчине, которого к тому же разводишь в суде. Позволять ему гладить себя. Но хорошо, покойно, приятно как! И думать ни про что не хочется. Хорошо – и хорошо. Начни думать, анализировать случившееся, испепелишь ведь себя, но к истине не приблизишься. Поэтому она не станет ничего делать наперекор. Не станет…

Обхватила занемевшей рукой под кителем сильное, натренированное тело. Стало еще теплее. Рука капитана осторожно скатилась по волосам, и она замерла под пытливыми пальцами капитана, изучающими ее плечи, спину. Так слепые читают свои книги.

– Не надо, – слабо, неуверенно попросила она, когда ладонь Туманова, словно катер на воздушной подушке, почти без касания обогнула ее грудь.

Капитан послушно вернулся к исходной позиции. Она отыскала горячей щекой его холодные пальцы и прижалась к ним.

– Как же буду тебя целовать, когда вернусь, – прошептал офицер, но не шелохнулся, боясь потревожить спутницу.

Светлана Сергеевна глубоко вздохнула, устроилась еще поудобнее в теплом логове кителя:

– Ох, Туманов, Туманов. Откуда ты взялся на мою голову.

– Из погранвойск. Нас боятся все наркокурьеры, шпионы и диверсанты.

– Значит, я не шпион, не диверсант и не наркокурьер, потому что не боюсь тебя.

– И пусть так будет всегда.

Ее слова словно разрешили кораблю вновь отойти от причала, но на этот раз воздушной подушки уже не существовало: рука капитана шла по свитеру плотно, сминая одежду.

– Поедем к моему другу, – зашептал пограничник. – Он сейчас один, выгоним его…

– Хватит, – на этот раз резко отстранилась Светлана Сергеевна. – Неужели нельзя было без этого?

– Можно. Прости, – офицер, словно школьник, не только опустил руки, но и сжал их коленями. – Извини.

– К другу… Один дома… – Светлана Сергеевна поправила прическу, одежду. Подумав, открыла дверцу, пересела на переднее сиденье. Выключила отопление: хватит, перегрелись. Больше уже можно было ничего не говорить, ситуация ясная, для обоих неудобная, но она зачем-то добавила: – Плохо, Туманов. И зря.

Последнюю фразу произнесла скорее для себя, чтобы самой не расслабиться, сдержать данное себе слово не терять окончательно голову.

– Я извиняюсь еще раз, – побито отозвался капитан. – Ты в самом деле настолько притягательна, что…

Светлана Сергеевна усмехнулась, отметая извинения: я отогревалась около тебя, а ты слишком поторопился…

– Я отогревалась около вас, а вы… – повторила вслух свое разочарование и свою защиту, через «вы» вновь возводя дистанцию. И, с другой стороны, пусть поймет капитан, что ей в самом деле главное было тепло душевное, а не физическая близость. – Жалко.