Валерий Примост - Приднестровский беспредел

…«Шатуны» оказались на позициях унсовцев не случайно: в ночь здесь придется работать. А значит, сейчас следовало, как говорил Саша, «осмотреться». Они были здесь уже не в первый раз, как, наверное, уже не один и не два раза побывали на любом из отрезков линии обороны «сепаратистов». Они везде были как дома.

Миха любил бывать здесь. Ему нравились царившие у унсовцев четкость и порядок, особый дух спаянного дисциплиной и выучкой армейского подразделения. Если обычный ополченский взвод представлялся Михе чем-то рассыпчатым, не цельным, хотя и боеспособным, чем-то вроде заряда картечи, то унсовская «чота» — это было литое чугунное ядро.

— Привет, Павло, — поздоровался Миха, присаживаясь рядом со знакомым унсовцем, крепким плечистым парнем в камуфляже. — Курить будешь?

Павло отрицательно помотал головой. Он не курил, и Миха это отлично помнил. Но въевшиеся в натуру еще в Советской Армии правила хорошего тона — «Всегда предлагай окружающим курить если закуриваешь сам, есть — если ешь, пить — если пьешь!» — были сильнее его.

— Как дела, братишка? — спросил Миха, выпустив густой клуб сигаретного дыма.

— Та нічого, все нормально, — даже и не думая из вежливости переходить на язык собеседника, ответил по-украински Павло. — Так, трохи тоскно. Румуны зовсім зледащилы. Навіть носа з окопів не высовують…

Он вздохнул и украдкой отмахнулся от дыма. Помолчали.

— Таж як слід не обстріляюсь… Хіба це війна? Така собі совецька «зарныця»… — наконец пробормотал Павло недовольно.

— А что, очень хочешь обстреляться? — заинтересованно спросил Миха.

— А навіщо, тобі здається, я сюды іхав, га? — удивился Павло. — Навіщо ми всі сюди іхалы?

— Ну, наверное, затем, чтобы помочь сражающемуся народу Приднестровья против…

— Та ні, облыш, — перебил Миху Павло. — Головна причина — захист украінців лівобережжя Дністра. Зверни увагу: не Придністрівськоі республіки як такоі, а саме наших кревных братів. Ну й, звісно, щоб набуты бойового досвіду. І трохи зброі… — он немного подумал. — Розумієш, у нас же війна буде. Треба підготуватись…

— С кем война?

— Кожне Придністрівья мае свою Молдову, — философски сказал Павло. — У нас вона — на півночі та сході.

— Россия?!

— Московія, — поправил Павло. — Вона… вона не тільки на півночі та сході. Вона — всюды. І ззовні, й усередыні Вкраіны… Ось тільки, якщо щось, напевне, придністрівці нам допомагаты не підуть. Скоріше — москалям. Тож розумієш, чому для нас більш важлыва майбутня війна в Украіні, ніж теперішня тут…

— Павло! — крикнул от землянки еще один вояка в камуфляже. — Йди-но сюди! Треба ж зброю чистыты!..

— Зараз-зараз, — кивнул Павло и снова обернулся к Михе. — Вони скрізь. Москалі. Комуняки. Жиди. Й ми скрізь. Тому скоро буде війна. Московія втратыла Вкраіну — таку багату колонію, що нею володіла декілька століть. То вважаєш, москалі погодяться з цим? Вони не дали нам бути вільнымы за часів Богдана, — в его голосе появилась митинговая звонкость. — А потім ще — за часів Центральноі Ради… Зараз маемо третю спробу. Останню. То мусымо готуватись так, щоб знову не зазнати поразки… — он сделал техническую паузу и снова заговорил сдержанно. — Вони всюди встромляють свого носа. Вони всіх мирять. Тільки через це чомусь ще більше крові. Вони краще нас знають, як нам треба жити. Це — жадібна краіна, котра вміє все, крім того, щоб просто чесно працювати в себе вдома. Це — краіна брехні, котра кожен день співає про братерство народів, якого ніколи не було. Так повинен же хтось, врешті-решт, іх зупинити? А хто крім нас це зробить?..

— Павло! — опять вилез из землянки унсовец. — Ты йдеш, чи ні?

— Выбач, друже, — виновато улыбнулся Павло, вставая. — Бачиш, кличуть.

— Нет проблем, — ответил Миха, словно забыв подать ему руку на прощание. — Дело — превыше всего.

— Саме так, — кивнул Павло. — Всі, хто воюе тут, і козаки, й хлопці з рушення, й ми, всі мають свою мету. Це — особиста справа кожного. Аби спільна робота робилася б…

«Вот, блин, — думал Миха, глядя вслед Павлу, — и они ненавидят евреев. За что? Наверное, они и сами этого не знают. И можно ли вообще найти место, где бы евреев любили? Или хотя бы воспринимали?.. Разве что в Израиле…»

Сегодня была суббота — отличный повод побриться. Миха одолжил у ребят зеркальце, крем, помазок и станок с новым лезвием, набрал в кружку воды и расположился на входе землянки. Укрепив зеркальце на земляном скате, и расположившись так, чтобы солнечные лучи падали на лицо, Миха неторопливо начал раскладывать на обрывке газеты бритвенные принадлежности.