Стивен Хантер - Стрелок

– Вот так делаются дела в Сент-Поле, федерал, – сказал Браун, несомненно, гордясь своей ролью в этой драме. – Больше он никуда не отправится, это точно.

– Да, – согласился Чарльз, убирая в кобуру пистолет, – но тебе придется всю ночь перезаряжать этот барабан.

Гомер все-таки отправился – в морг, когда приехала труповозка в сопровождении нескольких полицейских машин, обитатели которых образовали оцепление, сдерживая зевак, жаждущих поглазеть на место преступления. Дальше последовал обычный полицейский спектакль: фотографии, журналисты с блокнотами, появившийся неизвестно откуда прокурор, прочее начальство, санитары в белых халатах с носилками – все это было знакомо Чарльзу после дела Диллинджера если не по содержанию, то по форме, хотя того электрического заряда не было, поскольку по сравнению с Джонни заряд Гомера был гораздо слабее.

Маклин, штат Вирджиния

Наши дни

На сегодня ничего особенного. Просто перебирать все заново, перебирать и перебирать. Быть может, что-нибудь всплывет. А может быть, случится прорыв: принесет плоды один из запросов, отправленных по электронной почте. До сих пор ничего такого не было, но, может быть, сегодня случится именно тот день…

Приняв душ, Боб оделся. Следующим шагом стали кофе с булочкой в кафетерии при гостинице. Когда Свэггер, вернувшись в номер, возился с телефоном, проверяя электронную почту, в дверь постучали. Для горничной слишком рано: она уже знает, что Боб не уходит раньше половины девятого.

Это был Ник. Сюрприз, потому что он всегда сообщал о своих находках по телефону или по электронной почте, после чего встречи происходили в просторном кабинете у него дома.

– Что стряслось? – спросил Боб.

– Мне пришла в голову одна мысль. И проще оказалось заглянуть к тебе, чем тащиться обратно.

– Ладно.

Ник подошел к письменному столу, поверхность которого была совершенно чистой, и поставил на него полиэтиленовый пакет из магазина. Из пакета достал надфиль в упаковке, два мягких карандаша, медицинские перчатки в пакете, пачку писчей бумаги и большую лупу стоимостью пять долларов девяносто пять центов.

– Это набор юного сыщика? – с любопытством спросил Боб.

– Нет. Чтобы купить все это, нужно было двадцать два года проработать в Бюро.

– Обожаю наблюдать за профессионалом, занятым своим делом, – сказал Боб.

Ник открыл портфель.

– Я ехал в Вашингтон, чтобы вернуть докладную записку про огнестрельное оружие, – объяснил он. – Но мне не давала покоя одна мысль. Не знаю почему, но было в этой записке что-то интригующее.

– Может, все дело в том, что это оригинал, а не ксерокопия, – предположил Боб.

– Нет, не только. Нечто такое, что вытекало из этого.

Свэггер постарался перечислить все характеристики документа:

– Бумага тонкая, сухая, хрупкая, старая. Донован ударяла по клавишам пишущей машинки с такой силой, что ее точки пробивали бумагу насквозь и оставляли дырочки – ты это имеешь в виду?

– Ладно, – сказал Ник, – давай посмотрим, действительно ли я такой умный, каким себя считаю. Или даже умнее.

Надев очки, он взял кружку и, перевернув, поставил на стол, открыв миру ее чистое, слегка вогнутое дно. Затем взял карандаш, раскрыл перочинный нож и обстругал карандаш, открывая грифель. После чего вскрыл упаковку с надфилем… Ух, ну почему в качестве упаковочного материала используют этот нечеловечески прочный, просто неразрушимый кевлар?

– Для того чтобы вскрыть упаковку, нужен надфиль, – проворчал Ник, – но долбаный надфиль находится внутри упаковки!

Наконец он освободил надфиль и обработал им грифель карандаша. В углубленном дне кружки скопилась мелкая черная пыль.

– Надеюсь, ты никуда не торопишься, – сказал Ник. – Это займет какое-то время.

– Сегодня я совершенно свободен, – ответил Боб.

Через пять минут на дне кружки образовалась маленькая кучка грифельного порошка.

– Так, дальше начинается самое сложное, – сказал Ник.

Вскрыв пачку бумаги, он достал один лист и положил его на стол. Затем разорвал упаковку и, словно хирург, готовящийся к операции, натянул на руки медицинские перчатки.

– Только не говори, что мне нужно наклониться, – сказал Боб.

– Ха! – рассмеялся Ник.

Открыв портфель, он достал лист древнего документа, осторожно держа его за уголки. Поднеся его к свету, нашел пятно несмываемых чернил, которым восемьдесят три года назад какой-то чиновник замазал прописные буквы, обозначавшие авторство документа – обычная процедура цензуры.