Александр Тамоников - Русский частокол

— Да я не про это, мне треба ведать, будет свадьба или нет?

— Ах вот ты о чем? Будет. Алена — молодка-ягодка, я таких еще не знавал, хотя бывал со многими. Горяча — прямо огонь! Повезло мне.

— А она тобой довольна?

Коваль подбоченился:

— Какая же девица была недовольна Сидором Ковалем? Только ныне, друже, не о свадьбе гутарить след. Ныне день погребения сродников наших, сложивших головы в битве с хазарами, будь проклято их племя.

— То пройдет, как и следует, по обычаям нашим. А вот что свадьбе быть — то добре. Жизнь в этом мире — она такая: есть беда, да есть и радость.

— Согласен. Ты затем и пришел?

— Не-е, — ответил Вавула, — отец к Сергуну в Заледово посылал.

— Зачем?

— Просил старейшин приехать в Вабежу, мыслю, отец уже там. Вчерась вечером старец Светозар приходил. О чем-то гутарил с отцом. А о чем гутарить волхву со старейшиной перед погребением? О погребении.

Коваль пожал плечами:

— И чего гутарить? Обряд есть обряд, от него отступать нельзя.

— Ну, ладно. Рад за тебя, пошел к своим.

Из землянки выглянула улыбающаяся Алена:

— Вавула! Доброго тебе здравия.

— И тебе — так же.

— А я слышу, суженый мой с кем-то гутарит, вышла поглядеть да на реку сходить искупаться.

Сидор наставительно сказал ей:

— Идешь на реку — иди, я тоже сейчас подойду. Без меня в воду не лезь. Ты же здесь мест не знаешь.

— Конечно, дождусь.

Она пошла к берегу.

— Пошел и я, Сидор, до встречи.

— До встречи. Маяты нынче много будет…

— Работать — не с хазарами биться.

— Тоже верно.

Вавула вернулся к Ведане.

— Ты чего? — спросил ее Вавула.

— Неудобно нам всем в шалаше, Вавула.

— И чего?

— Может, погутарить с отцом да в Вабежу на время переехать?

— Ты мыслишь, о чем говоришь, Ведана? Жена должна быть при муже. А я отсюда не уеду, если только со всеми на новое место, так что мысли о Вабеже выбрось из своей головы.

— Я хотела, как лучше.

Вавула понял, что напрасно нагрубил невесте.

— Родная, ныне похороним павших, а потом, обещаю, начну рыть землянку. Помощники найдутся, сделаем быстро. А то, может, сразу и дом поставим. Поглядим. До того, как Морана (богиня Зимы и Смерти) вступит в свои права, у нас будет теплое жилище. Дом свой — обещаю.

— Хотелось бы.

— Может, и ранее получится. Давай ныне об этом не говорить, все же день особый.

Ведана взглянула на Вавула:

— А как хоронить-то будут? Каждого в своем селе?

— Нет, решено вместе. Как бились, как погибли, так и хоронить будут.

— То верно. Пойдем к реке?

— А пойдем, хотя я уже был. Там Коваль сейчас со своей Аленой. Узнаете друг друга поближе, может, подружитесь.

— Хорошо бы, без подруги одиноко. Муж-то не всегда рядом.

— У мужика дел хватает, да и у жены тоже, но подруги должны быть.

Они пошли к реке. Искупавшись, вышли к песчаному берегу, где встретились с Сидором и Аленой. Молодые женщины познакомились. У них сразу завязался разговор. Мужики отошли в сторону.

— Глядишь, подружатся, — сказал Сидор.

— На то и рассчитываю. Может, и свадьбы в один день справим?

— А чего? Может, и справим, если старец Светозар не воспротивится.

Между тем разговор старейшин закончился. Объявили общий сход. Старец Светозар показал место для могильника. Мужики из Рубино начали рыть круговую яму, бросая землю в середину круга, отсыпая будущий курган. Несколько человек трудились, поднимая землю выше. Из ямы ее не хватило, стали копать в овраге, подвозили на телегах.

Женщины собирали солому, связывали ее в пучки, на опушке леса ломали ветки, сгребали валежник, сносили к яме. Мужики из Вабежи уехали на повозках глубже в лес, рубили березы и дубы — божественные деревья бога Перуна, нужные для крад — священных костров. Подвозили и рубили бревна. Туда же набивали солому, ветки и валежник.

Заледовские плотники рубили дубы, очищали стволы от веток, стаскивали к кургану и строгали из бревен плахи для домовин, городьбы, столбы для ограды. Всем нашлась работа.

Тела погибших покуда лежали у землянок под присмотром родственников.

Руководил работой волхв Светозар. Ему помогали жрецы из соседних сел — Белояр Шевляга из Вабежи и Тит Голубь из Заледово.

Прерывались только на трапезу. Погребальный костер надо было успеть сделать до захода солнца, который считался и заходом жизни.

Успели.

Покойников принесли к крадам, набитым внутри соломой, ветками и валежником. Установили настилы, положили на них тела, рядом сложили оружие, чаши с поминальной едой, амулеты, обереги, что при жизни носили мужики.