Александр Тамоников - Русский частокол

— Угу.

Сидор с девицами проехал в село. Старейшины Вабежи и Заледово велели мужикам забрать погибших и раненых и возвращаться, сами же поехали в соседнее село.

Зашли в дом Кобяка.

Там к нему бросились жена Краса, сын Олесь и дочь Смеяна.

На Дедила не смотрели.

— Ну все, все, — отстранил их от себя Кобяк. — Приветьте вон Дедила и Сергуна.

Старейшине Заледово отдали честь, а Дедиле только одна Краса и кивнула, да и то сразу отвернулась.

Кобяк проговорил:

— Да что теперь обижаться, Краса? Вавула дочь нашу спас от хазар. Бился за нее, не жалея головы своей. Да и ушла она к нему сама, не по принуждению. Так что принимай Дедила как родственника.

Краса тут же поприветствовала Зарубу. А как же, в семье слово мужа — закон.

Кобяк наказал принести меда, ухи, рыбы вяленой с караваем. Сам провел старейшин в светлицу.

Все расселись по лавкам вокруг стола-приставы.

Краса принесла трапезу: мед, чаши — все что велел муж.

Выпили слабого хмельного напитка, закусили. Кобяк взглянул на Дедила:

— И чего ты хочешь предложить, Заруба?

Дедил неспешно вытер усы и бороду:

— Мы все разумеем, други, что каган хазарский пошлет к нам большой отряд. В нем может быть и три сотни, и пять. А у нас если две сотни наберется, и то добре. И те не все оружны. Ныне бились острогами да рогатинами. Щас с этим получше, но все одно — слабо. А значит, как ни бейся, а не справиться нам с хазарами. Чего это означает, не вам объяснять. Все сами ведаете. Посему предлагаю собрать все три наши рода в одно племя. На общем вече выбрать вождя. Кого выберут, тот и будет править, двое других в помощники пойдут.

Кобяк взглянул на Сергуна. Тот покачал головой:

— Мой род помочь в сваре мог, а на объединение не пойдет.

Кобяк сказал:

— Мой тоже. Слишком много между нами раздора.

— Так прекратить раздоры треба. Овраг никак не поделим? Коли объединимся, то и делить нечего будет. Все земли отойдут к одному племени, название которому мыслю дать окичи.

— Почто так? — удивился Сергун.

— На Оке живем.

— Ладно, — отмахнулся Кобяк, — как назваться, вече решит. А вот как объединиться, не ведаю, прямо скажу.

— Надо, други, поначалу с народом поговорить. Да объяснить, что поодиночке мы никто, а вместе — сила, хошь против хазар, хошь еще от кого.

— Ну не знаю, — проговорил Кобяк.

Сергун же сказал:

— Поговорить-то, конечно, можно. Но как объединиться? У нас рода в трех селениях. В одно не сдвинешь.

— О том, Тихомир, поведем разговор, как мужики порешат, объединяться или нет.

На том и сошлись.

Покуда в доме Кобяка шел разговор старейшин, местные собрали погибших хазар к западной части сгоревшей городьбы села Рубино. Туда же подогнали повозки. От запаха крови и мертвечины кони заволновались, пришлось успокаивать. С брезгливостью добровольно вызвавшиеся мужики забросали более полусотни тел на пять телег. Старшим Сергун назначил мужика из Заледово, хорошо знавшего места, куда следовало двинуться поезду.

Они прошли мимо села Заледово, через несколько верст подошли к лесу, который вплотную подходил к обрывистым берегам, дальше шла широкая тропа. За выступом леса оказалась обширная поляна, непригодная для земледелия — вся изрезана буераками. Сюда при разливе вода не заходила — шла по лесным низинам и уходила на луга ближе к Заледово.

Буераки были разные: глубокие и мелкие, длинные и короткие, с пологими склонами и обрывистыми.

Мужики выбрали короткий овраг у самого леса: не слишком глубокий с обрывистыми склонами.

Подтянули телеги. Сбросили в овраг мертвых хазар. Двое крепких селян спустились вниз, уложили покойников рядами, получилось три ряда и до вершины чуть боле сажени. Взялись за лопаты, обрушили склоны, выровняли землю — сделали могильник вровень с полем.

Сели отдохнуть.

Один проговорил:

— Ну вот и нашли смерть свою хазары в землях окских. Разоряли села, брали ясырь, везли в Хазарию свою, развлекались с наложницами. Потом меняли на товар ценный, и чего в конце?

Другой усмехнулся:

— А в конце — лежат теперь друг на друге в земле сырой. И никаких наложниц, никаких богатств им не надо.

Третий сказал:

— Слышал, как сын Дедила, Вавула, убил насмерть самого тархана и отряд его нукеров. Прибил и немощного сына хазарского.

Старшой взглянул на него:

— Я также о том слышал. Только сына тархана убил Коваль, а не Вавула.

— И чего? Тех тоже хоронить треба? На то пусть сам Вавула идет. Он порубил хазар на елани, он пущай их и хоронит.