Николай Иовлев - Поединок

Мне ни к чему дешевые эффекты. Поэтому я отвечаю, чтобы не навлекать подозрений, — ну какой же нормальный человек удержится от комментария при виде подобной картины:

— Да, влетел кто-то…

— Может, подорвали? — радуется возможности обсудить увиденное паренек.

— Может…

Поравнявшись с местом катастрофы и проехав мимо ментовских машин, вновь набираем утраченную скорость. Парнишка, заглотив подброшенную ему наживку, болтает о чем-то несущественном. Я больше не отвечаю. И даже не слушаю. Внутри у меня — шквал эмоций. Я — на свободе! Двенадцать лет предстоявшей неволи остались в страшном сне! Я вырвался из плена! Это просто уму непостижимо!..

Из сладких мечтаний меня выводит голос парнишки:

— Приехали. Финбан.

Только сейчас я замечаю, что машина уже припаркована возле серого здания Финляндского вокзала. Зачем мне сюда? Что мне здесь надо? Ничего.

— Слушай, я совсем забыл: мне же вначале надо было на Невский.

— Так мы ж там были — в районе Невского.

— Ну да. А я и забыл совсем, что надо было там заскочить в одно место. Давай обратно, а?

— Как скажете.

— Давай. Я хорошо заплачу — не переживай.

Переваливаем с одного берега Невы на другой по гигантской дуге моста. Вот она, вольная жизнь, вот, вот, вот!!!

— Вы меня слышите? — Это, кажется, водитель.

— Что ты говоришь?

— Я говорю — вам где на Невском?

— А-а-а… Да где хочешь. В любом месте.

Паренек умолкает в явном недоумении. Невский — длинный. Километров, может быть, пять. Повод недоумевать действительно весомый. Чтобы спасти неловкую ситуацию, да к тому же и с расчетом как-то выпутаться, изображаю словно бы спохватившегося мечтателя:

— Что-то я опять того — задумался. Мне, значит, так: вначале тормозни возле Дома книги — я выскочу на минутку, а потом еще подбрось на Дворцовую, прямо к арке Генерального штаба: у нас там контора.

— Ясно, — оживляется мальчишка. — Теперь маршрут понятен. А то я думал, вы малехо того — ну, примороженный какой-то…

— А-а-а… Да, есть немного. Прикемарил чуток. Устал на работе сильно. Полторы смены, считай, без отдыха. Ну ничо, щас деньги получу — и домой. Подождешь меня возле конторы?

— А куда потом?

— В Купчино.

— Ну, годится.

Оставив пацану каску вроде как в залог, топаю по Невскому к рынку тротуаристов напротив Думы. Разве в тюремных мечтах я собирался наведаться туда в первые же минуты освобождения? Нет, не собирался. Это нечто сугубо рефлекторное. Хочу ли я добыть дозняк? Да, хочу. Еще как хочу. Просто пока не было такой возможности — я об этом не думал. Не признавался самому себе. А теперь признаюсь: я — хочу. Ведь если не позволять себе иногда этих маленьких удовольствий, зачем тогда вообще жить? И какая в таком случае разница между волей и заточением? Главное — строго соблюдать правило одного дня, и все будет в полном порядке. Я рассуждаю так, словно кайф в кармане уже у меня, а не у торговцев. Да это практически одно и то же. Стоит мне лишь найти хоть одного из этой шайки — и я, считай, с кайфом.

Невский, как всегда, переполнен народом. Вид легко и красиво одетых беззаботных людей, не ведающих ужасов тюряги, кружит мне голову. Ослепительное многоцветье сверкающих витрин сводит с ума. И самое сильное эмоциональное средство — воздух. Воздух свободы. Смешанный с ароматами духов и женской кожи. Этот воздух возбуждает даже острее, чем обнаженные женские ножки, снующие кругом.

А вот и рынок тротуаристов. И не только их. Все те же стенды, те же картинки, рамки, пейзажики. Ничто не изменилось за эти долгие-долгие месяцы. Кроме одного: Цинги на прежнем месте нет. Может, еще не подтянулся? Но кто же тогда стоит вместо него? Вон тот заморенный персонаж явно ошивается здесь не скуки ради. Похоже, он сменил Цингу на боевом посту.

— Привет! — Подойдя, протягиваю руку. — Не узнаешь, что ли?

Молча проутюжив взглядом мое лицо, заместитель Цинги отрицательно крутит башкой — не узнает. Ну ничего, сейчас узнаешь.

— Щавель нас знакомил. Только я тогда без бороды был.

— А-а…

— Товар есть?

— Ну. Какой?

— Кокс, спидак — имеется?

— Ну. Сколько?

— А сколько есть?

— А сколько надо?

— Да все возьму — и кокс, и спидак. Стекло если есть — тоже возьму.

— Стекла нет.

— Ну, значит, обойдусь.

Оба занимаем выжидательную позицию.

— Ну так чего? — раскачиваю события. — Давай, что ли, чего резину-то тянуть.

— Вначале бабки, — туго знает свое дело малохольный.

— Товар против бабок, — тоже напираю на принцип. — Ты ж знаешь, я человек серьезный. Тебе же Щавель меня так и представлял — не помнишь, что ли?