Николай Иовлев - Поединок

— Ефим Абрамович, я…

— Иди отсюда, парень, лучше по-хорошему…

— Ефи-им Абра-амович, ну я не буду больше опаздывать, вот увидите. Ну можно мне…

— Пошел вон отсюда!

Таким я Фиму еще не видел. Значит, это более серьезно, чем я думал. Плохи мои дела. Вероятно, Фима уже подобрал мне достойную замену — исправный агрегат для перетаскивания и выскабливания трупов. В таком случае неплохо бы получить выходное пособие.

— Ефим Абрамович, а денег… мне не полагается?

— Денег? Каких тебе денег?! — Фима в гневе — явление довольно забавное, только мне теперь Фима нужен не для развлечений, мне бы получить с него хоть небольшую сумму — куда ж я с пустыми карманами? — Каких тебе денег, парень?! Ты их что — заработал сегодня?

Выхожу в коридор, пристраиваюсь у подоконника, закуриваю, тупо уставясь в окно. Как это не заработал? Что значит — каких денег? Куда ж я без денег? Мне без денег никак нельзя. Курю совершенно машинально, не ощущая дыма. Вот это пируэтец судьбы-злодейки! Как бы не снесло башню от такого оборота… А то прямиком в дурку придется отправиться, вон и машина соответствующая подкатила — с красными крестами. Кстати, это же, между прочим, за отбросами. Ну что ж, спасение утопающих — известно чьих рук дело. Забыв о тяготах кумара, бегу вниз, во двор, и успеваю перехватить вывернутоноздрого клиента у входа.

— А мы вас уже заждались. Со вчерашнего дня все готово. Здравствуйте! Пойдемте!

Доставщик субпродуктов вяло жмет мне руку, однако не возражает против предложения.

В приемнике, предупреждая недоумение Сажина, я вдохновенно плету околесицу, будто Плюмбум поручил мне отгрузить товар клиенту. Туберкулезный взгляд Сажина ничего, кроме безразличия, не выражает. Поручил так поручил.

Опасливо поглядывая на трупы во чреве холодильника, клиент выносит емкости с человеческими внутренностями к машине. Помогаю ему, прихватив наполненные кровью целлулоидные пакеты. Подношу к машине. Решительный момент. Точнее, решающий.

— Рассчитаться бы надо… — показываю, как трутся друг о дружку большой и указательный пальцы.

Вампир все так же безмолвно — а может, он немой? может, у него вырван язык, чтобы не болтал лишнего? — передает мне извлеченный из внутреннего кармана курточки конверт, кивает и захлопывает дверцу кузова. Наши пути-дорожки расходятся: он идет к кабине, а я — прочь. Поравнявшись с помойкой, вокруг которой со стойким упрямством высиживают свежую партию мусора бомжи, на ходу стягиваю медицинский халат, который мне больше не понадобится, и швыряю его горемыкам. Грязный бомж в белом халате — не самое слабое зрелище. Пусть им полюбуются мои бывшие начальники — повелители трупов.

Бывает, под кайфом я брожу по великому городу. К чему это я о высоком? Ах да!.. Во время одного из таких променадов я и склеил Настюху. И, между прочим, довольно своевременно: из комнатенки под крышей меня вышвырнули как балластного и бесперспективного, и я уже несколько раз ночевал на вокзалах, меняя их, чтобы не примелькаться ментам.

Она стояла возле валютного обменника, к которому я как раз причаливал, — махнуть червончик зелени. Я заприметил ее еще издали. Хрупкая такая блондиночка, как будто даже не крашеная. В застиранных облегающих джинсах. Личико милое, притягивающее. Ну, подумал, если еще и глаза голубые — попробую подклеиться. Авось повезет по всем статьям? Чего не бывает. Жить где-то надо, жрать — тоже. Да и по законам природы спариваться необходимо. После соблюдения правила второго дня у меня с этим все наладилось. Бред, конечно, что повезет, но вдруг господин случай окажется ко мне благосклонным?

Глаза блондинки, вопреки прогнозам, оказались шоколадными, но господин случай действительно подсобил: она сама обратилась ко мне с вопросом:

— Мужчина, вы сдавать или покупать?

У меня появилась легальная возможность рассмотреть ее пристальней. Небольшой точеный нос. Красивой формы, должно быть, чувственные губы. Минимум косметики. Максимум бюста и глаз. Не красавица, но черты лица не лишены приятности, если не сказать — притягательности. О линиях шеи, талии, бедер можно сказать то же самое. Возраст? Придирчиво изучив паутинку морщин вокруг глаз, я, как способный ученик патологоанатомов, вынес экспертное заключение: от двадцати пяти до двадцати восьми, возможны варианты. Кто их разберет, этих женщин.

Выяснив, сколь несерьезную сумму я намерен обменять, блондинка, поначалу предложившая курс более выгодный, чем в обменном пункте, перестала меня воспринимать совершенно. Ее интересовала цифра от пятидесяти и выше. Я немного разбираюсь в уличных валютных операциях, кое-какой опыт в этом у меня имеется: в те времена, когда валюта водилась в моих карманах регулярно, поначалу я не раз оказывался облапошенным менялами возле обменок. Так вот, если мне не изменяла память, подобные условия выдвигались обычно кидалами. Честняку все равно — десять или сто, он не откажется нажить любую безделицу, пусть и с мелкой бумажки. Кидале же на ерунде палиться неохота. Ведь придется, скрываясь от лоха, бросить рабочее место — и в следующий раз занять его дня через два, не раньше. Так стоит ли с червонцем сбегать в подполье — не резонней ли дождаться клиента посерьезней?