Николай Иовлев - Поединок

Над территорией военных царит полное безмолвие. Вокруг ни души. Словно вымерли все. Или мне это лишь кажется? Может, за нами уже следят и вот-вот накроют? Я все время оглядываюсь. Ну что ж, пусть попробуют. В подобном состоянии я могу многое. Очень многое. Почти как Диспетчер.

На ходу Диспетчер посвящает меня в свой план, и я в который уже раз содрогаюсь от невероятной дерзости замыслов этого человека. Возле столовой, кряжистого здания, выбеленного почему-то с розовым оттенком, я остаюсь дожидаться Диспетчера, задача которого теперь не из легких, а от ее исхода зависит дальнейший успех операции: в суп, предназначенный для караула, он должен влить клофелин. Главное — выполнить этот маневр незаметно. Если хоть кто-то увидит, как подозрительный тип колдует над бачком, — пиши пропало.

Из столовой Диспетчер возвращается не солоно хлебавши. Нервничает.

— Хрен его знает, где они сейчас для караулки жратву ставят. Не нашел. Столько лет прошло, все переменилось…

Решаем действовать наверняка — когда за обедом для караула явятся губари. Диспетчер расписывает роли предстоящего спектакля. Укрывшись в кустах, дожидаемся губарей. Они приходят минут через двадцать, судя по часам на запястье Диспетчера. Без подсказки часов мне нипочем не удалось бы сориентироваться во времени: оно словно замерло на месте, законсервировалось.

Трое губарей — зачуханных, без головных уборов и ремней, заморенной внешности пацанов — безмолвно, гуськом, в сопровождении погонялы — такого же недоросля, только в заломленном набекрень голубом берете, с автоматом на плече да ремнем, затянутым на осиной талии, — проходят в столовую, а через некоторое время, показавшееся мне вечностью, выходят обратно. Уже с поклажей. Первые двое несут бачки, должно быть, с супом и кашей, а третий — поднос, нагруженный чайником, хлебом и чем-то еще — не разглядеть толком. Выводной — явно салага — замыкает шествие. С правого боку болтается автомат, кажущийся без рожка ненастоящим.

— Вперед! — командует сам себе Диспетчер.

Выскочив из укрытия, он быстро подбегает к последнему из губарей, выбивает у него из рук поднос, от чего чайник, хлеб и то, что оказывается яблоками, валится на землю. Несколькими умелыми ударами Диспетчер оттесняет губаря в сторону и уже там, на открытом пространстве, гонит его подальше, отвлекая внимание остальных: разъяренно выкрикивает угрозы оторвать башку и расквитаться иным образом за издевательства над его братом. Бедняга губарь, прикрываясь руками и стараясь увернуться от сыплющихся на него тумаков, отбегает все дальше, автоматчик бросается следом за ними, оставшиеся губари смотрят на происходящее застыв от изумления с бачками у животов, и тут на сцене театральных действий появляюсь я. Моя роль сейчас — самая главная.

— Чего пялитесь, балбесы! Быстро выводному помочь! Ну что — не ясно! Даю полминуты — время пошло! — так научил меня Диспетчер.

Застигнутые врасплох приказом какого-то неизвестного начальства, губари, поставив бачки на землю, неуверенно направляются в сторону потасовки.

— Бегом! — подгоняю их больше для того, чтобы не оборачивались, а сам тем временем, подскочив к бачку с супом, выплескиваю в желтую жижу с рыжими пятнами плавающего сверху жира содержимое аптечной склянки.

Все! Задача выполнена! Оборачиваюсь: не видел ли кто? Обозримый отрезок плаца и прилегающее к столовой пространство безлюдны. Порядок в десантных войсках. Трусцой бегу к месту отвлекающих событий, где Диспетчер, не на шутку увлекшись ролью, вовсю тузит несчастного губаря, выкрикивая при этом угрозы еще более сурового отмщения. Выводной тщетно пытается оттащить его левой рукой — правая занята ремнем автомата, — двое других губарей бессмысленно топчутся рядом, не зная, как подступиться к выполнению моего приказа.

Схватив Диспетчера за плечо, кричу ему едва ли не в самое ухо:

— Хватит, оставь его, мы с ним потом разберемся!

Словно выведенный моим вмешательством из состояния психопатической одержимости, Диспетчер моментально теряет интерес к преследуемому. Это просто какой-то чуть ли не механический рационализм. А на лице даже румянца не выступило.

Караул вырублен наглухо. В полном составе. За исключением часовых на постах. Которые нам не помеха. Бойцы валяются повсюду словно мертвые. В помещении для приема пищи — как оно обозначено табличкой над дверью — сидят, уткнувшись лицами в стол.

Но нам не надо в помещение для приема пищи. У нас нет аппетита и, вероятно, еще не скоро появится. Мы пришли сюда за другим. Вот в это помещение — для хранения оружия. Где ключи от него? По словам Диспетчера, у начкара. Где начкар? В помещении для приема пищи его нет, среди валяющихся тут и там — тоже.