Уилбур Смит - Хищные птицы

– Я пойду с тобой.

Шредер спешился и укоротил цепочку. Они оставили отряд на дне пересохшего русла реки и полезли вверх по крутому склону.

– Вон тот самый монастырь.

Монах показал на массивную прямоугольную глыбу на горе над ними, закрывающую половину звезд ночного неба.

– Две вспышки, потом еще две, – сказал он.

Шредер направил маленький потайной фонарь вверх, на стены монастыря, и быстро открыл задвижку, прикрывающую огонь. Два раза, потом после паузы еще два.

Они ждали.

Ничего не происходило.

– Если ты обманываешь меня, я тебе снесу голову тупой стороной меча, – прорычал Шредер и почувствовал, как маленький монах задрожал.

– Еще раз посигналь! – умоляющим тоном попросил он, и Шредер повторил сигнал.

Внезапно на стене вспыхнул слабый огонек. Он мигнул дважды и погас.

– Можем идти, – взволнованно прошептал монах, но Шредер его сдержал.

– А что ты сказал тем людям в монастыре, которые помогут нам войти?

– Им сказано, что мы тайно уведем императора и унесем табернакль в безопасное место, чтобы спасти мальчика от убийц, посланных вельможами группы Галла, которые хотят отобрать у него корону Престера Джона.

– Хороший план, – пробормотал Шредер и потащил монаха вниз, туда, где их ждали лошади.

Проводник повел их дальше. Они поднялись по другому глубокому ущелью и наконец оказались перед могучими стенами.

– Лошадей оставьте здесь, – шепнул монах прерывающимся голосом.

Люди Шредера спешились и передали поводья двум товарищам, оставленным для присмотра за животными. Полковник повел отряд за монахом к стене. С нее уже свисала веревочная лестница, но в темноте Шредер не мог разглядеть края стены.

– Я выполнил свою часть сделки, – сказал монах. – Наверху вас встретят другие люди. У вас с собой обещанное мне вознаграждение?

– Ты хорошо постарался, – с готовностью согласился Шредер. – Деньги в моей седельной сумке. Один из моих людей проводит тебя обратно к лошадям и отдаст их тебе.

Он передал конец цепочки своему лейтенанту.

– Хорошенько присмотри за ним, Изикиел, – сказал он по-арабски, чтобы монах его понял. – И дай ему то, что он заслужил.

Изикиел повел монаха прочь, а Шредер выждал несколько минут, пока не услышал в темноте сдавленный изумленный хрип и негромкий свист воздуха, вырвавшегося из перерезанного горла.

Изикиел вернулся молча, вытирая кинжал о складки тюрбана.

– Ловко сработано, – одобрил Шредер.

– У меня острый кинжал, – ответил Изикиел и сунул кинжал обратно в ножны.

Шредер ступил на первую ступеньку лестницы и начал подниматься вверх. Через пятьдесят футов он добрался до узкой амбразуры, прорезанной в стене. Ее ширины едва хватило для того, чтобы он протиснул в нее свои мощные плечи. Внутри, в крошечной каменной келье, его ждал другой монах.

Люди Шредера один за другим поднимались следом и пролезали в щель, пока наконец помещение не оказалось забито людьми.

– Сначала веди нас к мальчишке, – приказал монаху Шредер, положив руку на его костлявое плечо.

Отряд пошел в темноте по узким извилистым коридорам, и каждый держался за плечо шедшего впереди.

Они снова и снова поворачивали в темном лабиринте, пока наконец не очутились у винтовой лестницы и не увидели впереди слабый свет. Он становился ярче, по мере того как они крались дальше, и вот наконец перед ними появилась дверь, по обе стороны которой горели в кронштейнах на стене факелы. На пороге лежали два стража, оружие валялось рядом с ними.

– Убить их! – шепотом приказал Шредер Изикиелу.

– Они уже мертвы, – возразил священник.

Шредер толкнул одного стража ногой: рука мужчины безжизненно упала в сторону, из его пальцев вывалилась чаша с отравленным медовым напитком.

Монах постучал в дверь условным стуком, и внутри отодвинули засов. Дверь распахнулась, за ней стояла няня с ребенком на руках. Ее глаза расширились от ужаса в свете факелов.

– Это тот самый?

Шредер приподнял край одеяла и всмотрелся в милое смуглое лицо ребенка. Тот спал, и его темные кудри слегка повлажнели от пота.

– Да, это он и есть, – подтвердил монах.

Шредер схватил няню за руку и рывком поставил ее рядом с собой.

– Теперь веди к той штуковине, – негромко велел он монаху.

Они направились дальше, еще глубже в путаницу темных залов и узких коридоров. Наконец подошли к другой крепкой двери, обитой железом; перед ней лежали тела четырех отравленных монахов, еще корчившихся в агонии. Проводник присел на корточки рядом с одним из них и пошарил в его рясе. Вскоре он поднялся, держа в руках большой железный ключ. Монах вставил его в замок, повернул и отступил в сторону.