Андрей Воронин - Банда возвращается

— Ага! Я, кажется, забыл, с кем имею дело. Явно не с постовым милиционером, — сказал он. — Любые другие «жучки» в этой комнате тоже сдохли?

— И комары тоже, — серьезно объявил ему Бондарович. — Один из них лежит в вашей тарелке.

— Значит, можно говорить спокойно, — Геннадий, еще раз удивленно хмыкнув, спрятал диктофон. — Сегодня налоговая полиция проверила последние счета телерадиостанции «Молодежная» и обнаружила на них сумму в сорок миллионов рублей, поступившую из партийной кассы КПРФ. Это имеет отношение к делу?

Виктория оживилась:

— Когда было перечисление?

— Отправлено восемнадцатого, получено двадцать третьего марта сего года.

— Где было об этом сообщение? — поинтересовался Бондарович.

— Вы меня обижаете, дорогие мои. Я не хочу и знать об опубликованных новостях. Для журналиста это то же, что ловить отработанный пар. Информация получена из первых рук.

— Не секрет, из каких? — Банда забросил на всякий случай удочку.

— Секрет. У моей службы тоже бывают секреты.

Иногда — почище ваших… Мне сейчас интересно, дошли ли эти сведения до вашего начальства? Полагаю, что — да, — он как бы с сожалением развел руками.

Виктория нахмурилась:

— Это имеет прямое отношение к нашим проблемам.

Кто-то компрометирует Президента перед выборами и ставит страну на грань новой смены общественного строя. Проиграет Президент — к власти придет Зюганов, даже если Лебедь оттянет какой-то пост на себя… Да что говорить.

— Кто продался? Вот в чем вопрос! — с пафосом воскликнул Геннадий.

— Это мы попытаемся выяснить завтра, — сказала Виктория.

— Я склоняю перед вами свою голову с поредевшими волосами. Эти волосы вылезли в борьбе на службе информации, — Геннадий и правда склонил на секунду голову перед Викторией. — Как вы сами считаете, у вас есть шанс?

— Разве мы похожи на авантюристов? — спросил его Бондарович, поглядев тем взглядом, от которого осекались воры, прошедшие «Крым и Нарым».

Однако защитную маску веселости этого человека нельзя было пробить ничем на свете:

— По правде сказать, когда я вошел в эту комнату, вы были больше похожи на молодоженов, — не моргнув глазом, ответил Геннадий.

Виктория прыснула со смеху от неожиданного поворота темы и от смущения.

Геннадий продолжил:

— Если вас заточат в узилище, а не пристрелят на месте, я буду шантажировать ваше начальство вашими документами, пытаясь облегчить вашу участь. А если…

— В этом случае, — твердо сказала Виктория, — можете распоряжаться документами по своему усмотрению. Вот адрес, запомните его. В случае нашего ареста или гибели вам отдадут фотографии, пленку и документы.

Александр подал голос:

— Вы могли бы договориться с хозяином, чтобы нашу машину куда-нибудь отогнали или спрятали? Ее сейчас ищут все спецслужбы Москвы.

— Нет проблем.

Александр сбросил еще один решенный вопрос со счетов:

— Нам, возможно, понадобится еще ночь или две провести здесь, это безопасно?

— Вы, однако, оптимист, — иронически улыбнулся Гена. — Живите на здоровье…

— А хозяин не из любопытных?

— Хозяин себе не враг, он знать вас не знает. Кстати, об оплате можете не беспокоиться. Тут один молодой человек купил заводик и балует своих и чужих друзей на радостях.

— Еще одно, — Банду волновали практические вопросы, — отвезете нас завтра в Москву?

Гена поразмыслил несколько секунд:

— Я уезжаю сейчас, а утром пришлю машину с шофером. Такой вариант вас устроит?

— Конечно.

— Хорошо. Тогда к которому часу прикажете?..

Банда подумал: нет ничего более приятного, чем иметь дело с профессионалом. И с человеком «беспотолочным»… Александр давно уже разделял для себя всех людей, с какими имел дело, на «потолочных» и «беспотолочных». С одним заговоришь — и сразу чувствуешь: человек ограниченный — мыслит узко, медленно, и никакого полета фантазии; что в детстве, в юности усвоил, тем и живет — не развивается. Виден его «потолок».

А с другим общаешься — будто из бездонного колодца черпаешь; что скажешь, схватывает на лету и сам развивает, с легкостью подхватывает мысль; и высоко летает; то, что когда-то усвоил, не возводит в ранг догм — способен переоценить старые ценности, способен усомниться; и способен же создать собственные ценности, то есть способен по-настоящему мыслить — самостоятельно и уверенно; «потолок» такого человека столь высок, что уж и не виден. Такого человека Александр почитал за «беспотолочного»… К таким людям и относился Гена…