Андрей Воронин - Банда возвращается

— Сказал, что все равно изымут при обыске, — уселся в кресло Александр.

Помолчали пару минут, отдыхая. Где-то в глубине дома звякала посуда…

Банда думал о том, что при определенных обстоятельствах ничего не помешает хозяину этого заведения связаться с ФСБ или на худой конец с МВД и «заложить» беглецов.

Отчего-то хуторянин не внушал ему доверия… Отчего? Что в нем было такого — настораживающего?.. Александр искал разгадку: какая-то деталь смущала его — где-то на уровне подсознания. Наконец понял: очень живо, очень легко сменялось выражение лица хуторянина. То он смотрит холодно, а то через секунду глаза так и источают радушие… Как на такого положиться?.. Но внешность обманчива. Сколько раз уже так случалось, что Банду предавали и сдавали не раз испытанные, внушающие очень большое доверие люди, в которых он был уверен, как в себе… Вообще любой человек — загадка. И мотивы его поведения не всегда очевидны даже ему самому.

Глядя на окно, Александр продумывал (профессиональная привычка) возможные пути отступления. Их он видел два. Первый: в окно и — по карнизу на другую, неосвещенную сторону дома; однако здесь, пока двигаешься по фасаду, тебя с легкостью может подстрелить даже школьник. Второй путь… Александр сразу заметил — между комнатами очень тонкие деревянные переборки, покрытые «сухой» штукатуркой; наверное, изначально здесь были просторные помещения, но потом их поделили; такую стенку не то что ногой — ударом кулака можно пробить.

И выйти осаждающим в тыл — со стороны холла… Этот вариант предпочтительней…

Банда улыбнулся своим мыслям: его расчеты вариантов отхода были всего лишь упражнением — дабы не была утрачена гибкость ума. Александр давно уже заметил закономерность: когда он просчитывает события на несколько ходов вперед и в худшем варианте, все получается иначе и, как правило, не так плохо, как он предполагал; наверное, потому, что действительность много сложнее и умнее всяких расчетов и моделей (вряд ли здесь можно усмотреть что-то мистическое).

А вот в мыслях Виктории сейчас не было места опасностям:

— Смешной этот Гена, правда?

— На бородатого Чебурашку похож, — отозвался со своего места Банда.

Виктория фыркнула:

— И при этом журналист с большой буквы. Он создал лучшую информационную службу в газетном мире.

— Каким образом?

— Организовал ее на западный манер. Любой может прийти с улицы и получить задание. Неважно кто: хоть ты кандидат наук, хоть классический Гаврош… Если новость идет в дело, человек, принесший ее, получает крупный гонорар. Но работа потогонная: нет эксклюзивных новостей — нет денег. В штате почти никого. Зато в зале — сотни людей.

— Я почувствовал, что он неординарный человек.

Не всякий ради дела способен в любую минуту отказаться от удовольствий… Бассейн, компания — сразу все пошло побоку… Насколько ему можно доверять? На кого он работает?

— На себя, — девушка прямо-таки обольстительно улыбнулась Александру; быть может, она и не догадывалась, какое впечатление в данный миг производит, не знала, как сейчас хороша. — Газеты стали наконец реальной «четвертой властью», ему нет нужды быть под кем-то. А «Коммерсанта» — газета богатая, твердо стоящая на ногах. Так что с любыми силами и службами он, конечно, контактирует, но на принципах взаимного обмена информацией.

Банда с великим трудом подавил в себе желание подняться, подойти к этой красавице и поцеловать ее в губы; он даже прикрыл глаза, чтобы не поддаться искушению; было бы нечестно с его стороны воспользоваться затруднительным положением этой молодой женщины — она ведь практически полностью зависела от него.

Он сказал:

— Все равно опасно давать этому писаке что-то в руки.

Пусть он и хороший парень, порядочный человек. Игра слишком крупная… Искушение слишком велико…

Последняя его фраза. Быть может, она относилась к нему самому.

— Мы ничего и не дадим, — Виктория принялась рассматривать потолок, на котором играли бледные блики от воды в бассейне. — И взывать будем не к порядочности и журналистской этике, а к интересам.

— Меркантильным?

Человек из обслуживающего персонала, постучав в дверь, вошел с подносом и начал накрывать на стол.

— Однако, — сказал Александр, сделав «квадратные глаза», когда официант удалился, — а кто оплатит эту роскошь? — он выразительно хлопнул себя по пустым карманам (Ох, прав! Еще как прав был Сева Могилев, когда говорил о нищенской зарплате рядового сотрудника ФСБ). — Или мы сбежим, не расплатившись? В перечне наших преступлений это будет самым позорным пунктом.