Андрей Воронин - Банда возвращается

И вспоминал про приближающуюся встречу с Викторией.

При этом всякий раз у него томительно замирало сердце — примерно как у девятнадцатилетнего юноши перед встречей с любимой девушкой. И эта собственная реакция тоже удивляла Александра. Он давно уже привык думать о себе как о достаточно заматеревшем и искушенном «волке».

Наум Кожинов, 6 часов 50 минут вечера, 25 марта 1996 года, в рабочем кабинете.

Генерал прохаживался по кабинету в глубокой задумчивости. Было, что проанализировать. В деле тут и там торчали концы, которые требовалось как-то связать. Но Макарова какова!.. Он надеялся, очень надеялся на ее помощь; он видел хорошие перспективы для нее. А она не только «сошла с рельсов», но еще ему палки в колеса ставит…

Зазвонил телефон правительственной связи. Кожинов с неохотой взял трубку:

— Да.

— Послушай, Наум Степаныч, какую я для тебя пленку раскопал, — это звонил председатель ФСБ; он явно был доволен собой. — Что-то у меня фамилия Бондарович в голове вертелась после нашего с тобой разговора, дай, думаю, проверю, с кем он сегодня разговаривал.

Кожинов оживился:

— Так.

— Ну ты же знаешь, у нас аппараты на контроле…

Генерал Кожинов в нетерпении заерзал на стуле: — Не тяни, Дмитрий Иванович.

— Половина десятого утра… Слушай…

В трубке после тихого щелчка зазвучали мужской и женский голоса. Молодые люди договаривались о встрече:

«Встретимся? Когда вы можете, после работы?»

«Ну, часов в семь. Если ты к тому времени уже закроешь свой ларек».

«Хорошо. Успеете добраться до этого, как его, ну, где Бирна слушали…»

«А-а, понял. Договорились».

«У меня жетончика больше нет, позвони дедушке, а?»

«Хорошо, что сказать?»

«У меня свободного дня не получилось, я к нему не смогу заехать. Вообще, если что, звони ему, у меня-то нет телефона, а он знает, как передать через знакомых»…

Отключив запись, председатель ФСБ довольно засмеялся:

— Ну, как, Наум, похоже на твою девицу?

— Совсем непохоже, Дмитрий Иванович, — в расстроенных чувствах ответил Кожинов. — Но очень похоже на кодовый язык. Спасибо тебе.

— Сочтемся. Ты с МВД связывался?

— Нет, не их полета птицы, не по зубам.

— Ну ладно! Тебе виднее, генерал…

Повесив трубку, Кожинов удивился еще раз. Что же это происходит, господа? Когда они успели снюхаться? Вот времена пошли! Вот молодежь — чтоб их!..

По внутреннему телефону генерал набрал номер своего заместителя:

— Карпик!

— Я, Наум Степанович.

— Кто у тебя за майором Бондаровичем приглядывает? Еще не снял наблюдение?

— Один момент.

После секундной паузы (верно, заглядывал в график) заместитель ответил:

— Рабчук на машине.

— Свяжи меня с ним.

Связь была подключена почти мгновенно. Сначала слышались какие-то помехи, треск; потом раздался бодрый голос:

— Рабчук на связи, товарищ генерал.

— Доложи обстановку.

— В шесть пятнадцать объект покинул Лефортово…

— Он один?

— Один, товарищ генерал…

— Дальше.

— Я сопровождаю его сейчас в районе Филей.

— Ну, и как он?

— Крутится; насколько я понимаю, — высматривает хвост. Мне его долго не удержать. При всем моем желании.

— Что? Красиво крутится?

— Да. Специалист.

— Будь аккуратен, это то самое. Знаешь, как работают ювелиры? Над каждым движением резца думают. Вот и ты думай над каждым своим движением. Понапрасну не дергайся…

— Да, понял.

Кожинов продолжал усталым голосом:

— В семь у него назначена встреча в каком-то условном месте «где Бирна слушали». Что это может быть?

Рабчук глубокомысленно заметил:

— Если слушали, то это музыка. Может быть, концертный комплекс на Горбушке?

— Подожди.

Генерал обратился в переговорное устройство:

— Внимание, все посты! Где в Москве можно было «Бирна послушать»? Предположительно, это музыкант.

Кто-то тут же отозвался:

— В парке Горбунова, товарищ генерал; Был там концерт Дэвида Бирна, я видел по телевизору.

Кожинов промокнул платочком лоб:

— Молодец! Смотри почаще!..

Рабчук отозвался:

— Ну, что, товарищ генерал?

— Ты слышал?

— Слышал.

— Действуй осторожно…

Бондарович и Макарова, 7 часов вечера, 25 марта 1996 года, кафе «Восточное» возле парка Горбунова.

Бондарович время от времени внимательно посматривал в зеркало заднего вида, — всякое может быть.

«Вроде, чисто за спиной. Как знать, может, и пораньше надо было выехать, покружить по городу хорошенько…

В двух-трех ситуациях отсечь предполагаемый хвост.