Андрей Воронин - Банда возвращается

Виктория в одиночестве села ужинать на кухне.

День на службе закончился без катаклизмов и даже без осложнений, которых девушка боялась с утра.

И накатила вечерняя усталость. Здесь, на старой кухоньке, пропахшей вкусным борщом, Виктория впервые с утра ощутила себя защищенной. Это, наверное, еще детские впечатления, устоявшаяся уверенность: дедушка сильный, с ним спокойно, он никому не даст обидеть; дедушка — незыблемая основа… Так ли это? Очень многое изменилось с тех давних времен, когда Вика, маленькая девочка, ловила в скверике за домом бабочек сачком. Дедушка стал совсем старик. И хотя крепится, — видно, как сильно он сдал, как слабеет с каждым днем и сам все чаще нуждается в помощи — в самой обыкновенной, в быту…

Виктория отогнала эти грустные мысли. Ей еще необходимо было обдумать сложившуюся ситуацию… Кажется, сие не терпело отлагательств.

— Как дела на работе? — спросила Ольга Борисовна.

— Нормально.

Что же произошло сегодня? Почему она столь неожиданно для себя бросилась в омут головой? Ведь это даже не в ее характере. Как опытному стрелку ей скорее свойственно сидеть в засаде и подпускать добычу на верный выстрел, а затем поражать ее; — легким движением указательного пальца, нажимающего на спусковой крючок…

Снова послышался такой домашний голос Ольги Борисовны:

— Виктория, ты поможешь нам перебраться в кресло?

Девушка отодвинула тарелку:

— Да-да, иду…

Через полчасика дедушка отослал Ольгу Борисовну заниматься домашними делами, чтобы без помех переговорить с внучкой. У Прокофия Климентьевича было благодушное настроение, — наверное потому, что почти ничего не болело.

После массажа на время отпустил кашель. Они сели чаевничать вдвоем, не включив даже телевизор.

Прокофий по-стариковски не спеша отхлебывал чай:

— Что-то произошло. Вика?

От деда не спрячешься. Виктория посмотрела на него с уважением и любовью:

— Мне надо посоветоваться с тобой, прокрутить ситуацию. Дело серьезное.

Старик насторожился:

— Что-то я от тебя подобного давненько не слышал, включи-ка радио, красавица. Музычку послушаем…

— Не нужно, — Виктория положила на стол аккуратную пластмассовую коробочку размером с пачку сигарет. — Я взяла у ребят в техническом отделе подавитель «жучков».

— Как, как? Подавитель?..

— У нас появляются время от времени любопытные новинки…

Старик с сомнением покосился на прибор:

— И напрасно. Шум льющейся воды или плохо настроенного канала радио забивают микрофоны напрочь, но при этом не привлекают внимания. А с твоей коробочкой ты в данный момент насторожила какого-то парня на прослушивании, — об этом он сказал с уверенностью специалиста.

— Стандартное прослушивание сейчас ведется автоматически, человек в наушниках сидит только на конкретных заданиях, — тоже со знанием дела возразила Виктория. — Остальные каналы контролируются выборочно, а также по ключевым словам, по заданным голосам… И еще прочая техническая заумь. Нас это не должно волновать.

— Хорошо, — сдаваясь, поднял руки Прокофий, — не будем спорить о технике. Давай о людях, — это гораздо интересней. Что произошло, девочка? Я не слышал от тебя такого обеспокоенного тона с тех пор, как ты собралась выходить замуж. Если помнишь, ты страшно переживала тогда, что не сможешь по-прежнему ухаживать за мной, хотя я был в гораздо лучшем состоянии, чем сейчас.

Но мы же справились с ситуацией.

Виктория ласково погладила ему руку:

— Не мы, дедушка, а ты. Зачем перекладываешь на меня свои лавры? Ты в семьдесят пять лет привел в дом женщину на двадцать пять лет моложе себя и отпустил меня с богом. И с чистой же совестью.

Легкая тень мелькнула по лицу старика:

— Да, а через год и ты вернулась ко мне. Так что, немного разума, немного терпения — и все налаживается так, как нужно, — проведя психологическую подготовку, Прокофий Климентьевич резко перешел к делу. — Тебя как будто втягивают в опасную игру? Кто?

— У меня ощущение не просто кризиса, а катастрофы.

Возможной катастрофы, — поправилась Виктория. — Ситуация в Доме просто закипела. Все, кого я как будто неплохо знала, разительно переменились. Мне словно приходится знакомиться с людьми заново…

— Что же ты хочешь! Происшествие из ряда вон, — заметил Прокофий. — Для каждого в отдельности и для всех вас вместе — испытание на прочность. Точнее на вшивость — как говорили в прежние времена.