Андрей Воронин - Банда возвращается

Дина заплакала. Беззвучно. Но слезы потекли в два ручья.

Женщина боялась поднять глаза на этого человека; она уже мельком видела их — в них была лютая ненависть…

Несмотря на то, что от незнакомца так и веяло теплом — будто он только что вышел из парилки.

Дина вытерла слезы локтем:

— Хорошо, я позвоню.

— Так-то будет лучше. Ты ведь сама тянешь время.

Дина взяла себя в руки:

— Что сказать?

— Скажешь, что на счета телерадиостанции «Молодежная» поступила некоторая сумма.

Женщина подняла на Тимура изумленные глаза:

— Откуда вы это знаете? Ведь банк не разглашает такие сведения…

Тимур пропустил мимо ушей ее замечание:

— Скажешь, что если этого человека интересует такая информация, то он должен тебе заплатить… Его информация заинтересует, и он пообещает тебе гонорар. Если хочешь, можешь поторговаться — правдоподобнее будет выглядеть…

Дина слушала его с серым лицом и мертвыми глазами.

Тимур продолжал:

— Когда вы сойдетесь в цене, выдашь ему следующую информацию: на счет названной телерадиостанции из партийной кассы КПРФ переведены сорок миллионов рублей. Отправлены деньги восемнадцатого марта, получены — двадцать третьего…

Дина покачала головой:

— А если он не поверит?

— Поверит… Но ты должна быть убедительной, — Тимур посмотрел на нее внимательно. — То, что ты испугана, волнуешься, — это хорошо. Это будет выглядеть натурально. Не каждый же день сотрудница из банка выдает прессе банковские секреты… Не забудь представиться ему, назови свой счет — на который надо будет перевести гонорар…

Дина подавленно кивнула:

— Хорошо… Только наберите номер сами — у меня руки сильно дрожат.

Тимур подал ей трубку и быстро набрал требуемый номер.

Через несколько секунд трубку на том конце провода сняли. Дина спросила взволнованным голосом:

— Геннадий Анатольевич?..

Геннадий Анатольевич, действительно, очень заинтересовался информацией и даже не стал торговаться; он заверил, что завтра же на счет Дины Дубман будут переведены полторы тысячи долларов. И положил трубку.

Дина тоже положила трубку и подняла на Тимура умоляющие глаза:

— Разрешите мне теперь…

— Да, конечно, теперь можешь…

Дина поднялась с табурета и… только двинулась из кухни по направлению к спальне, как стальная струна вдруг захватила женщине шею.

В глазах у Дины потемнело, сразу кровь застучала в висках…

Дина широко раскрыла рот и захрипела. Но струна затянулась еще сильнее — настолько сильно, что Дина не могла уже даже хрипеть. Боль была такая, будто ножом резали шею — струна впилась глубоко в кожу. И кожа лопнула, по шее потекла кровь.

Лицо женщины стало багровым. Дина сначала напряглась, хотела вырваться; хваталась руками за шею — тщетно пробовала сунуть пальцы под струну, но — безрезультатно. Убийца слишком превосходил ее в силе… Дина дерзнула ударить его локтем — и ударяла… С каждым разом все слабее и слабее. Наконец обмякла, выпученные налитые кровью глаза ее остекленели, и женщина мягко осела на пол…

Тимур еще минуты три стоял, согнувшись над ней, не отпуская струну. Смотрел, как конвульсивно дергаются ее ноги… Потом пощупал пальцем сонную артерию и выпрямился; отер струну о подол халата Дины. Переступив через тело, вышел в прихожую. Поднял коробку.

Он собрался уже уходить, но тут вспомнил о деньгах.

Решил все-таки взять. Не то, чтоб они ему были очень нужны — скорее для того, чтобы инсценировать ограбление.

Тимур нашел среди книг двухтомник Пришвина и вытащил второй том. Переложил доллары к себе во внутренний карман пальто. Огляделся. Сбросил на пол с десяток книг, выбросил какие-то бумаги, документы из секретера, высыпал в боковой карман драгоценности из шкатулки…

Затем тихо покинул квартиру.

На улице, проходя мимо мусорного бака, бросил в него свою коробку — она все равно была пустая.

Виктория Макарова, 10 часов вечера, 24 марта 1996 года, у себя дома.

Ольга Борисовна делала в ванной горячий массаж Прокофию Климентьевичу, когда Виктория пришла домой. За спиной у девушки громко щелкнул дверной замок.

— Виктория, ты одна? — послышался из ванной голос женщины.

— Да, Ольга Борисовна, — бросив сумочку на стул, Виктория устало снимала пальто.

— Не каждый же день ей новых кавалеров водить, — покряхтывая под довольно сильными руками женщины, прокомментировал ситуацию дед.

— Борщ на плите, гуляш в холодильнике, — сообщила Ольга Борисовна. — Мы скоро заканчиваем.