Александр Тамоников - Секретный бункер

– Вроде все разумно, товарищ полковник. До Нойхарталлее мы доберемся за полчаса – север Берлина под нашим контролем. Можно попросить тамошних командиров, чтобы выделили бойцов для сопровождения, но лучше этого не делать. Сами просочимся – будет быстрее и незаметнее. Спугнем Трауберга – все локти себе искусаем…

«И под трибунал нам неохота», – мелькнула невеселая мысль.

За парком Штильгартен, перепаханным воронками от снарядов, дорога сужалась, погружаясь в хитросплетения невысоких строений. Фронтовая артиллерия в этом районе поработала на славу: руины тянулись в бесконечность, уцелевших зданий фактически не было. В парке Штильгартен, где находились передовые дозоры Красной армии, валялись вырванные с корнем деревья, обломки аттракционов.

«Дальше давайте сами, товарищ майор, – смущенно сказал командир отделения полковой разведки, – мы ту местность еще не осваивали, приказа не было. И постарайтесь избавиться от машины, как бы она вас до греха не довела».

Машину пришлось оставить вблизи заваленного мусором пруда – она неплохо втиснулась между вздыбленными бетонными глыбами.

Ночь была лунная, но это не давало преимуществ – луна лишь изредка проглядывала сквозь пелену дыма, заволокшего небо. Оперативники облачились в удобные комбинезоны, сверху – плащ-палатки, на головах пилотки. На спинах под плащ-палатками – вещмешки с четырьмя лямками. Портативные американские радиостанции ВС-611-F были у Ракитина и Корзуна – хоть какое-то средство связи, если разбросает судьба.

В боевую готовность привели себя быстро, присели за машиной, стали осматриваться. Выглянула луна, мазнула округу неярким светом. Часы показывали начало второго – потеряли много времени: пока пробились через северные предместья, пару раз попали под шальные обстрелы, договорились с местными военными, чтобы пропустили. Решение оставить в укромном месте «Виллис» с радиостанцией далось непросто – все же казенное имущество, за утрату по головке не погладят.

– Товарищ майор, давайте закопаем рацию в развалинах, – предложил Вобликов, – запомним, куда именно, а потом откопаем? А то сопрут. Наши же и сопрут, ищи потом по всем фронтам.

– Хорошо, спрячем, – согласился Андрей. – Корзун, свяжись с нашими, доложи, что мы прошли Штильгартен, входим в жилые кварталы. Больше связи не будет… пока задание не выполним.

– Есть, товарищ майор. – Корзун забрался в машину, стал раскладывать на сиденье радиостанцию. Через минуту она глухо запищала.

В окружающем пространстве царило угрюмое молчание. На юге равномерной рыхлой массой чернели разрушенные кварталы. Выделялся одинокий шпиль католической церкви. Как-то спокойно становилось в округе. Еще недавно из центра Берлина доносился адский грохот, а теперь обстрел прекратился, ветер приносил лишь отзвуки редких разрывов, автоматные и пулеметные очереди. В городе бушевали пожары, особенно много их было в центре – небо над столицей Германии раскрасилось в багровые тона.

– Товарищ майор, пришло ответное сообщение… – взволнованно зашептал Корзун, – задание остается в силе, но изменилась обстановка, и они должны были поставить нас в известность…

– Что случилось, Денис? – внезапно волнение сковало горло.

– Такое дело, товарищ майор… Примерно сорок минут назад радиостанции нашего фронта получили сообщение на русском языке… Немцы просили прекратить огонь. Сразу же выслали парламентеров на Потсдамский мост… Какой-то офицер выступал от имени командующего обороной Берлина генерала Вейдлинга. Он сообщил, что войска в Берлине готовы прекратить сопротивление. Они собираются сдаваться, товарищ майор, больше не будут оказывать сопротивление, нужно только подписать акт о капитуляции гарнизона… Это что же получается, товарищ майор, – война кончилась? – Корзун взволнованно закашлялся.

Остальные потрясенно молчали. Все было логично и давно понятно – каждый день проклятой войны приближал это событие. Но когда оно произошло, это стало громом небесным!

Кто-то всхлипнул – неужели Шашкевич?

– Мать честная, не могу поверить, неужели случилось… – пробормотал Вобликов. – Товарищ майор, нам не послышалось?

– Не знаю, Вобликов… – бешеная тряска в груди плюс нервный смешок – интересный эффект получался на выходе. – Да, мужики, это именно то: немцы поняли, что сопротивляться бессмысленно. Через несколько часов до личного состава доведут приказ Вейдлинга, и они полезут с поднятыми руками из всех щелей… Но это будет через несколько часов. А пока война не кончилась. Скоро мы объявимся у противника в тылу. По нам будут стрелять. Приказываю проявлять максимальную осторожность и не забывать, что мы не на бульваре. Все, прячьте рацию, уходим…