Александр Тамоников - Секретный бункер

Что это было? Интуиция? Слабый звук, зафиксированный не ушами, а мозгом? Напряжение сдавило грудь. Тихий шелест, скрипнула крошка под ногой, и металлический звук, словно взвели курок… Волосы дыбом!

– Фаустпатрон! – взревел майор. – Все назад!

Развернулись, кинулись обратно по проторенной дороге, рассыпались, кто куда. Ракитин прыгнул влево, повалился грудью на гору битых кирпичей. Мысль, такая неуместная в данной ситуации: «Не повредить бы ценную радиостанцию в вещмешке!» Она хоть и обернута брезентом, но можно все сломать, если хорошо постараться! И когда за спиной ухнул взрыв, он уже, сделав кувырок, рухнул за кирпичную гору…

Взрывом разметало обломки. От боли в груди перехватывало дыхание. Падали кирпичи на другой стороне прохода, кто-то глухо матерился.

– Не стрелять… – хрипел Ракитин. – Ждать…

Андрей приподнялся, пересиливая боль, пристроился боком, подтянул к себе автомат. Вобликов и Корзун затаились напротив, не подавали признаков жизни.

Пространство справа затянул зловонный дым. Пелена рассеялась. Обрисовались глыбы бетона и куски кирпичных стен, фрагменты мебели, сломанные картины, перегнувшийся пополам, но не сломавшийся торшер. Лицом в мусор лежало неподвижное тело – как-то сиротливо, одиноко…

Холодок пополз по спине. Шашкевич? Как же так, почему не успел? Он словно окаменел, потом затряслись руки, пришлось сжать рукоятку «ППШ». Шашкевич не шевелился. К нему на корточках подкрадывались двое. Дым уже развеялся, выглянула луна. Обрисовывались головы, полевые кепи, ненавистные автоматы МР-40. Эти двое приближались с опаской, посматривали по сторонам. Один опустился на колено, повертел головой, подал знак второму. Спутник приподнялся, пробежал несколько метров. За ними показались еще несколько голов, но эти были далеко…

«Мертвый» Шашкевич внезапно с ревом вскочил, ударил в упор из автомата! Притворялся, хитрец! Автоматчик был уже в трех шагах, среагировать не успел, повалился на спину. У второго от неожиданности подкосились ноги, он ахнул, упав на бок, выстрелил, не целясь. Вторая очередь прибила его к земле, слетела шапка с головы. Малорослые они какие-то…

Ракитин перекатился через кирпичную горку, ударил по мелькающим в отдалении головам. Бросился бежать по проходу – мимо Шашкевича, мимо свежих мертвецов. Очнулись остальные контрразведчики, тоже разразились огнем.

Врагов оказалось немного. Немцы, перекликаясь истеричным фальцетом, схлынули, пропали в недрах развалин. Падали кирпичи, рушились балки перекрытий.

Вобликов обогнал командира, швырнул гранату. Она рванула в темноте первого этажа, свалила хрупкую перегородку. Затихли испуганные крики.

Разведчики вернулись к своему товарищу. Жив Шашкевич, это главное! По мозгам шибануло взрывной волной, возможно, сознание потерял на несколько секунд, а когда очнулся, решил не вставать, правильно сориентировался в ситуации…

– Федор, ну ты даешь, напугал нас, думали, хана тебе… – частил Вобликов. – А вообще все правильно сделал, молодец, затаился…

Но что-то с Шашкевичем было не так. Он окаменел, сидел на коленях, сжимая фонарик, который недавно выключил, и даже в тусклом лунном свете было видно, как его щеки становятся бледными.

– Ты чего? – насторожился Ракитин.

– Сами посмотрите, товарищ майор, – с хрипом выдавил оперативник.

Андрей, поколебавшись, включил фонарь, осветил мертвеца, потом другого. Ком поднялся к горлу. А ведь всякого за эти годы нагляделся…

Мальчишке от силы было лет тринадцать. Он лежал, раскинув руки – невысокий, щуплый, курносый, таращился в небо ясными глазами. Кепи слетело с головы, светлые волосы были спутаны, пропитались кровью. Автомат отлетел в сторону, худые кулаки были гневно сжаты.

Вторым покойником оказалась девчонка. Возможно, постарше на год-другой, но все равно ребенок – крепкая в кости, приземистая. Она тоже потеряла кепи, и волосы, собранные в пучок, рассыпались по битым кирпичам. Во время падения она поранила голову, из раскроенного затылка вытекала кровь.

Паршиво стало на душе от такого зрелища. Оперативники отвернулись.

– Вот так пироги, – озадаченно пробормотал Корзун.

Шашкевича явно впечатлило это событие, он сидел с опущенной головой, потом проговорил:

– Я же не разглядел их, еще удивился, почему такие маленькие. Потом осветил… а это дети, сущие дети, я же пацана с девчонкой свинцом вдоль и поперек прошил…

– М-да, – почесал затылок Вобликов и, вытянув шею, посмотрел по сторонам. – Сдается мне, что их сверстники окопались неподалеку и не прочь отомстить… Шашкевич, прекращай убиваться, это враги, они в тебя стреляли. Ты их пожалел, а они бы тебя пристрелили. Легче бы стало?