Александр Карпов - Разведчик от бога

– Терпи! – ответил ему санитар. – Недолго осталось. Сейчас рану осмотрим, перевяжем как надо. Потерпи еще немного.

Егору казалось, что время тянется бесконечно долго. Его волокут куда-то далеко, вместо того чтобы немедленно приступать к лечению. Он мучился и терпел. Сжимал зубы от боли, мычал и стонал, глотал воздух, мотал головой. Наконец его положили и перевернули на спину.

– Ну как ты, парень? – склонился над ним санитар.

Его лицо Егор не смог разглядеть – мешала темнота.

– Терпимо, – ответил он.

Санитар отпрянул и громко сказал кому-то:

– Берите лямки волокуш и тащите его. Идете вдоль траншеи до деревьев. Там санитарка с батальонного медпункта всех принимает и перевязывает.

– А где это? – спросили у санитара из темноты.

– В том большом овраге, где тыловики и медики. По запаху поймете. Идите, не стойте. У вас по одной здоровой руке. Так что дотащите, – проговорил санитар, вставая на ноги.

Только сейчас Егор понял, что лежит не на снегу, а на чем-то твердом, деревянном. Одной рукой он нащупал под собой каркас волокуш. Другой подтянул и прижал к себе обе винтовки. Рядом запахло табачным дымом. Кто-то из темноты тихо сказал:

– Сейчас докурим и двинемся.

Егор вздрогнул. Он услышал голос сослуживца Миронова. Того самого, кто не стал помогать ему выбираться с поля боя, кто бросил его, несмотря на оказанную ему помощь, и трусливо уполз, спасая себя. Но именно благодаря такому подлому поступку раненый и на тот момент совершенно беспомощный Егор нашел в себе мужество и силы выбраться самостоятельно.

Егор промолчал. Он не стал напоминать Миронову о его бесчестном поступке.

– Щукин? – прозвучал над ним голос Кочергина.

– Я, товарищ младший лейтенант! – отозвался боец.

– Взводный твой где? Ты видел его?

Егор открыл глаза и попытался рассмотреть лицо командира.

– Убили его, товарищ младший лейтенант. На моих глазах. Чуть позади меня он был. Сначала раненый лежал, в руку. А потом по нему из пулемета врезали. Больше он не шевелился. – Егор сделал паузу, понимая, что голос его срывается от волнения и жалости. – Я сам видел.

Ротный застыл в молчании, отвернулся в сторону и тяжело задышал. Потом вновь склонился к Егору и сказал:

– Отдай мне винтовку Пшеничникова.

Егор нащупал ладонью гладкое цевье и отодвинул свою винтовку в сторону. Потом приподнял над собой другую, с шершавым цевьем, и сказал командиру:

– Вот она! А что с ним?

– Умер, – ответил после короткой паузы Кочергин.

В темноте стало тихо. Только треск горящей самокрутки угадывался где-то рядом.

– А еще кто там остался? – снова спросил командир.

Егору было непросто говорить. Он тяжело дышал, борясь с желанием выплеснуть со слезами всю накопившуюся горесть.

– Козлов, Минаков, Кошелев, – медленно перечислил он фамилии своих друзей еще по запасному полку, погибших несколько часов назад в сотне метров отсюда.

Он не заметил, как ушел от него ротный. Егор пришел в себя, только когда почувствовал, как кто-то медленно тянет под ним волокуши. Несколько раз, пока его везли, носильщики останавливались, чтобы рассмотреть в темноте путь. Он молча терпел все муки, считая, что самое страшное уже позади.

Наконец потянуло запахом горящих костров. Послышались людские голоса. Кто-то громко кричал от боли. Звучала отборная ругань. Один голос подгонял кого-то, другой кого-то ругал. Стало немного светлее от пламени костров и факелов в солдатских руках.

– О, еще одни пришли на перевязку! – сказал кто-то, невидимый Егору.

– Да сколько их там! Идут и идут. Да еще и с собой тащат, – произнес еще кто-то другой.

– Помолчали бы лучше! – одернул их низкий женский голос и тут же добавил: – А вы что стоите? К той землянке идите. Там вас осмотрят и перевяжут.

Волокуши под Егором дернулись. Его провезли еще несколько десятков метров, едва не уронив на середине пути.

– Таня, ты ходячих бери, а я этого посмотрю! – Все тот же низкий женский голос громко дал кому-то указание.

Сквозь общий гул неразборчивых разговоров, криков и стонов раненых Егор почувствовал, как кто-то склонился над ним. Его обдало теплым и частым дыханием.

– Ну-ка, мужики, разверните мне его на свет, чтобы видно было. – Низкий голос снова кому-то указывал.

Волокуши резко дернулись и замерли на месте.

– Вот так лучше, – вновь прозвучал в темноте голос и добавил, как будто про себя: – Третья ночь без сна. Когда это кончится. Всё везут и везут.

Егор приподнял голову и попытался рассмотреть лицо женщины, колдовавшей над его раненой ногой.