Александр Тамоников - След в заброшенном доме

Растерянные оперативники мялись на поляне. По их лицам блуждали зловещие тени.

– Оттуда они пришли, товарищ капитан. – Иващенко повернул голову, уставился на шапку зелени. – Другого пути у них не было. С обратной стороны открытая местность, аллеи, клумбы. Там патрули иногда проходят. А здесь кусты, запущенный сквер, задние ворота. Они заперты, мы проверяли с Николаем, когда парк осматривали, но там в ограде столько дыр, хоть пушку завози. За дорогой бараки, частный сектор, ни одного фонаря.

«А ведь поджигатели еще могут быть здесь! – подумал Иван. – Куда им спешить? Оцепление пока не выставлено. Отсюда спокойно можно уйти, а вы, товарищ капитан, такая четкая мишень на фоне пожара».

Тут пуля, вылетевшая из кустов, сбила с него фуражку! Ай да мысль! Он бросился плашмя на землю, выхватил «ТТ» из кобуры. Выстрелы не смолкали, в зарослях вспыхивали огоньки.

Оперативники не растерялись. Одинцов откатился в сторону. Иващенко с колена посылал в кусты матерки и пули. Дождались, вашу мать!

На пожарище вспыхнула паника. Борцы с огнем бросили брандспойт и поспешили убраться за угол. Вода заливала поляну.

Иван привстал, выпустил несколько пуль, повалился в траву. Рядом пробежал Иващенко, с разгона распластался чуть впереди.

– Товарищ капитан, они в кустах, их двое! – прокричал Одинцов. – Это засада, нас ждали!

– Какое глубокомысленное наблюдение! Я вовек не догадался бы. Не вставать, парни. Огонь из всех стволов!

Вот только стволов у них было немного, и запас обойм ограничен. Отступать бессмысленно – перестреляют на открытом месте. Оперативники проползли дальше, ведя огонь, экономя патроны.

На пожарище гомонили люди. Кто-то кричал, что надо немедленно вызвать патруль. Хорошо хоть, на гармошке не играли!

– Что делать, товарищ капитан?! У нас патронов мало!

А разве кто-то отменил рукопашные схватки? Да и пара запасных обойм у Осокина еще осталась. Огонь из кустов ослабевал, рваные выстрелы теперь хлопали реже. Противник отступал.

Иван позабыл про больную руку, перекатился, и розовые черти заплясали в его глазах. Он бежал, пригнув голову, стрелял из пистолета, пробился через кустарник. Оперативники повторяли его движения. Чудес героизма они, понятно, не проявляли, но вели себя достойно. Еще одна пуля пропела над головой капитана. Самое время перестать их замечать!

Противник пятился, хрустели ветки. Их было двое, и стреляли они все реже.

Кончились заросли, остались деревья, а за ними царила тьма. Улица на обратной стороне парка не освещалась. Тень перебежала между деревьями. Молчаливые какие-то преступники. Немые они, что ли?

Иван метнулся за дерево, прижался к стволу. Пуля срезала с него кусок коры.

Справа показались милиционеры. Они лезли через заросли. Одинцов упал, то ли споткнулся, то ли так задумал. Иващенко вырвался вперед, несся скачками за дерево, но не добежал, словно подсечку получил. Он завыл, катаясь по земле.

Ты снова теряешь людей, капитан?! Он высунулся, чтобы ответить на огонь, но пуля снова ударила в дерево, и ему пришлось убраться. Один из стрелков уносил ноги, другой был еще здесь, прикрывал отход.

– Товарищ капитан, Иващенко ранен! Что делать?

Снять штаны и бегать!

– Иващенко, ты как?

– Нога, товарищ капитан, – прохрипел пострадавший. – Живой я, забудьте про меня, сам как-нибудь справлюсь.

Раненый отполз за дерево. Подстреленная нога волочилась за ним, как сломавшийся протез.

Осокин снова пошел на приступ, давил спусковой крючок. Выстрелы тупой болью отдавались в его голове.

Противник отступил. За деревьями никого не было. Пальба прекратилась.

Где-то далеко треснула ветка. К капитану подбежал Одинцов, тоже замер, вытянув шею. Они, не сговариваясь, бросились в темноту.

Эта часть парка была неухожена, отдыхающие сюда не забредали. Да и что им тут делать в пять часов утра? За листвой поблескивали огоньки. Просыпались люди в бараках. Парк завершался оградой, от которой осталось одно название. Дыр тут было больше, чем целых секций.

Одинцов вылез наружу, заметался по тротуару. Еще одна мишень! Капитану пришлось прикрикнуть на него, чтобы не маячил, как перст.

Злоумышленники ушли, перебежали дорогу, растворились в черноте дворов. Искать их ночью бессмысленно, а рассветет только через час.

Возвращались они злые как собаки.

Иващенко лежал в траве, дышал с надрывом. Кровь из простреленной ноги окропляла землю. Одинцов ползал на коленях, теребил товарища. Тот кашлял, вяло отвечал ему. От горящего клуба бежали люди. Прогремела автоматная очередь. Пули сорвали листву с ближайшего дерева.