– Так у нашего добровольного помощника из социально близкого класса безупречная память? – спросил Осокин.
– Да, Глиста на нее не жалуется. Итак, капитан спросил про улицу Ракитную. Проводник удивился, сказал, что никогда не слышал про такую. Капитан поблагодарил его и удалился в тамбур, где Глиста его и обчистил. А улица Ракитная в нашем городе есть. Я тоже про нее не слышал, хотя сам местный. Это частный сектор за маслозаводом. Улица короткая, на ней всего пять домов.
– Когда, говоришь, это было? – спросил Иван. – Три дня назад? Можно допустить, что у капитана там явочная квартира или, что еще лучше, какой-то угол для жилья. Ниточка слабая, Николай, но все же лучше, чем ничего. Надо ее отработать, однако не светиться при этом. Не забывай, что по прибытии на место капитан мог переодеться в штатское, сменить внешность, стать совершенно иным человеком. Надо потрясти Глисту, чтобы описал его приметы.
– Сделали уже. – Одинцов заулыбался. – Гражданин Куняев, помимо крепкой памяти, обладает и другими талантами. Он мог бы их развить, добиться в жизни успеха, но, к сожалению, еще в раннем детстве свернул не на ту дорожку. Таланты закопаны в землю. Иначе говоря, он хорошо рисует. Вот, смотрите. – Лейтенант достал из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо, развернул его.
Рисунок был выполнен карандашом, небрежными штрихами, но выглядел как немного подпорченная фотография. Удивлению Ивана не было предела. Он осторожно взял лист и уставился на рисунок. Вот ведь действительно талантище, безжалостно зарытый в землю.
Удлиненное скуластое лицо, глаза пустые, без выражения, уши маленькие, прижатые к голове. Две залысины по краям лба, пока умеренные, не критичные. Лоб среднего размера, не мыслителя, но и не дурака. Обычное в принципе лицо, но веяло от него чем-то тревожным, чреватым. Хотя, возможно, это только выдумка криминального художника, отражение его эмоционального состояния в ту минуту.
– Ну и как оно вам, товарищ капитан? – Одинцов был такой гордый, словно сам нарисовал этот портрет. – Одаренные люди живут в нашем городе, скажите?
– Согласен. – Осокин усмехнулся. – Надо поощрить гражданина Куняева. Предложите ему поработать в милиции после отсидки. Ценный выйдет сотрудник.
– Предлагали уже, – отмахнулся Одинцов. – В шутку, конечно. Глиста был в шоке, заявил, что лучше на пожизненное пойдет.
– Хорошая работа, Николай, – заявил Иван. – Не ожидал. Езжайте с Иващенко на Ракитную, установите наблюдение. Имеем бледный шанс, что фигурант там появляется. Возникнет в поле зрения – не брать, только следить. Имеете представление, что такое конспирация? Убедитесь в том, что он там живет, узнайте, ходят ли к нему люди. Рад бы пойти с вами, да буду занят другими делами. Дуйте, Николай, удачи вам.
Глава 8
Версия казалась Осокину сомнительной, слишком уж зыбкой. Глиста мог все это выдумать. Если на Ракитной действительно проживает командировочный капитан, то он весьма далек от ведомства адмирала Канариса.
Ближе к вечеру Иван сделал запросы в зафронтовой и учетно-статистический отделы, оседлал «газик» и отправился в райцентр Глухов, где они базировались. В течение полутора часов он переворошил кучу личных дел, просмотрел не менее сотни фотографий. Когда капитан вернулся в город, комендантский час еще не начался.
На улице Фрунзе, где до своей погибели проживал Чалый, сосед Петрович подслеповато щурился, долго разглядывал фотографию мертвой девушки, потом пожал плечами и дал конкретный ответ:
– Хрен ее знает. Зрение уже не то, возраст неподходящий, внимание рассеивается.
У Ивана возникло сильное желание стукнуть этого гражданина по голове чем-нибудь тяжелым.
На улице Лазурной соседка Примакова Клавдия Ильинична Стрельченко не стала долго разглядывать фото, кивнула, поежилась и проговорила:
– Да, это она приходила к Денису. Я хорошо ее запомнила. Это было один раз. Его не оказалось дома, она ушла. Была сильно раздосадована, но не грубила. У нее был нормальный голос, говорила без акцента. Я могу спросить, что с ней?
– Она умерла.
– Это… хорошо?
– Да, это неплохо, – ответил Осокин и убрал снимок. – Хотя как посмотреть. Больше к гражданину Примакову никто не приходил?
– Я не видела. Может, и приходили, но я не всегда дома.
– Большое спасибо, Клавдия Ильинична. Вы нам очень помогли.
Машину ему пришлось оставить во дворе управления. Использование автотранспорта в личных целях не поощрялось. Сгустились сумерки, через полчаса начинал действовать комендантский час.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу