– Помогите, – жалобно попросила женщина.
– Да заткнись ты, курва! – Мерзавец хлестнул ее по губам.
Девушка закашлялась.
Иван врезал носком сапога по самому незащищенному мужскому месту. Кто сказал, что это подлый удар? Субъект взревел, согнулся пополам. Нож выпал из ослабевшей руки. Второй удар сломал челюстную кость, швырнул блатаря на землю.
Второй истошно взвизгнул и бросился в атаку. Капитан сделал обманное движение, и нож прошил воздух в сантиметре от его уха. Иван ударил его кулаком в живот и отстранился, уступая дорогу. Противник пролетел мимо, махая руками, споткнулся о поребрик и смачно треснулся об него носом.
Третий дико заорал, оставил было женщину, потом передумал, схватил ее за волосы, извернулся, вытащил из голенища нож.
– Не подходи, падла! – прохрипел он. – Убью девку!
Этот тип действительно мог полоснуть девушку по горлу.
Иван выхватил пистолет, передернул затвор, выстрелил над головой в расчете на психологический эффект. Урка закричал от страха, споткнулся. Лезвие оторвалось от горла девушки, скользнуло вниз. Она завизжала, ударила его локтем.
Осокин налетел как коршун, повалил обоих. Женщину он отбросил – не до галантностей! – вцепился в ворот противнику, ударил головой в переносицу так, что треснули хрящи. Иван отвалился в сторону и принялся тяжелыми ударами выбивать дух из этой сволочи. Голова хулигана моталась, брызгали кровавые слюни. Треснула верхняя челюсть, посыпались зубы.
Тут Осокин очень кстати посмотрел назад. Уголовники уже поднялись, у одного из них в руке опять поблескивал нож. Но у этих тварей уже не было прежней уверенности в себе.
Пистолет капитану больше не пригодился. Он выколачивал из них душу голыми руками, словно пыльные половики выбивал, чувствовал, как отлегает от сердца, сорвал-таки накопившуюся злость! Они стонали, молили о пощаде. Иван прервал экзекуцию, не довел дело до греха. Хулиганы выжили, но лишились чувств. Их состоянию было трудно позавидовать. Долгое лечение в тюремной больнице им было обеспечено.
Девушка сидела на земле, сжавшись в комочек.
– Давайте руку, сударыня. – Иван подошел к ней, помог подняться.
Она дрожала, поглядывала на него с опаской. Женщина была молодая. Черты ее лица скрывал полумрак, но то, что было видно, выглядело неплохо. Оторвались пуговицы на плаще, она судорожно его запахивала, ощупывала себя. Иван поднял сумочку, отдал ей.
– Спасибо вам, – сказала она.
– Пожалуйста. Что же вы, голубушка, ходите одна в такое неспокойное время? Рано или поздно такое должно было случиться с вами. Вы, кстати, в курсе, что в городе действует комендантский час и хождения ночью допускаются только при наличии соответствующего документа?
– У меня есть соответствующий документ, – пробормотала несостоявшаяся жертва. – Он в сумочке, можете посмотреть. Я работаю секретарем в комендатуре, у Шинкарева Василия Петровича. Он майор, заместитель коменданта города. Там, кроме меня, еще несколько девушек. Обычно мы в восемь уходим, а сегодня пришлось задержаться, было много работы, перепечатывали приказы…
– Остановитесь, девушка. – Иван улыбнулся. – Еще немного, и вы начнете раскрывать мне военные тайны. Охотно вам верю, проверять не собираюсь.
– Я так испугалась, с жизнью простилась, когда они схватили меня.
«А уж с целомудрием – это точно», – подумал Иван.
– А они живые? – Девушка уставилась на изувеченные тела.
– А разве не похоже? Еще какие живые, уверяю вас. Но скоро сильно об этом пожалеют. Долгие сроки этим гражданам обеспечены. Полагаю, это не первый эпизод такого рода с их участием. Органы разберутся, не волнуйтесь.
Девушка колебалась, прижимала сумочку к груди.
– И что дальше? Они останутся здесь? Господи, я даже в таком виде их боюсь.
– Не стоит, они безвредны. Можете взять палку и безбоязненно пройти мимо.
Она прыснула, что было неплохим знаком.
Бойцы патруля, несколько минут назад проследовавшего на восток, услышали выстрел и припустили обратно. Они выбежали из-за угла с горящими фонарями в руках.
– Стоять, не двигаться! – закричал сержант. – Будем стрелять!
– А вот и архангелы прилетели, – сказал Осокин. – Почти успели.
Они налетели, как стая волков, мгновенно отобрали у Осокина пистолет, заломили ему руки.
– Эй, полегче, служивые. Еще чуток, и мне будет крайне неприятно. Глаза разуйте, ослепли вконец? Вы уже проверяли меня.
– Архипов, отставить, отпусти человека! – распорядился сержант.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу