Александр Тамоников - След в заброшенном доме

– Глиста – эксперт в немецком? – спросил Осокин.

– Нет, Глиста не эксперт. Но предпоследняя отсидка у него была в Поволжье, где в бараке хватало этнических немцев, вот он и наблатыкался. Стоял, отвернувшись к окну, покуривал, что-то насвистывал. Капитан резко дверь открыл и ушел. А Глиста не лопух, в другой вагон из тамбура подался, чтобы больше с этим человеком не пересекаться. Поезд прибыл в Свиров, на перроне Торченый подошел, а через пять минут они попались патрульным, когда полезли к пьяному фраеру, а рядом наши переодетые коллеги работали.

– И это все? – Иван пожал плечами.

– Это все, – удрученно согласился Одинцов. – Больше он не видел капитана.

– И ты ему поверил?

– А с чего ему врать?

– Мог выдумать в надежде на то, что зачтется. Мол, попался с поличным, но проявил гражданскую сознательность.

– Не, товарищ капитан, – заявил Иващенко. – Не тот крендель. Глиста до такого не додумался бы. Для этой публики война не существует, им без разницы, под кем жить – под немцами, под нами. Не все уголовники такие, врать не буду, есть среди них и правильно настроенные, как бы глупо это ни звучало, но Глиста точно не такой. Выгораживать себя таким образом… ну не знаю.

– Вы об этом доложили по инстанции?

– Конечно, – отозвались офицеры чуть не хором.

– И что?

Плечами они пожали тоже дружно. В принципе понятно. Начальство посмеялось, покрутило пальцем у виска.

– Деньги в портмоне были настоящие?

– Настоящие, товарищ капитан. – Одинцов заулыбался. – Их даже проверять не надо было. Существует мнение, что деньги не пахнут. А по мне, так очень даже. У них есть характерный запах, который никогда не воспроизведут фальшивомонетчики.

– Не знаю, что сказать. Факт сам по себе любопытный, если Глиста не врет. Советский человек по-немецки не ругнется. Немец может, к тому же ситуация подходящая, пропажа крупной суммы. Вырвалось, бывает. Сколько шпионов на подобных мелочах погорело. Но что мы можем сейчас сделать? Когда это было?

– Три дня назад. Поезд шел из Малиновки в Старый Яр. Стоянка в Свирове десять минут. Шесть пассажирских вагонов, плюс несколько платформ с оборудованием военного назначения. Их отцепили, а пассажирские вагоны поехали дальше.

Иван задумался. Факт, конечно, интересный. Не все шпионы и диверсанты, забрасываемые в советский тыл, являются русскоязычными. Но где и как искать этого капитана? Три дня прошло.

– Хорошо, не возражаю, попробовать можно. Но не в ущерб основному расследованию. Одинцов, еще раз допроси Глисту, пообещай снисходительное отношение. Пусть нарисует примерный портрет капитана, характерные приметы. Может, вспомнит что-то еще. Не скупись на обещания. Нам без разницы, а Глисте приятно будет. Иващенко, отрабатываешь машину и человека без лица. А я займусь гражданкой Черкасовой.

– Вот так всегда, – пошутил Одинцов. – Нам по уркам и прочим безнадегам, а начальству самое приятное.

– Очнись, Николай. – Иващенко сглотнул. – Что приятного в мертвой женщине?

Участвовать в допросе Глисты капитан Осокин не собирался. Но подход молодого оперативника ему в принципе понравился. Не можешь разобраться сам – работай с блатными. В их кругах царит полная осведомленность по всем вопросам.

Несколько раз в течение дня капитан пересекался со своими новыми подчиненными, убеждался в том, что они умели работать, напряженно дышал им в затылки. Именно они на дне оврага, тянувшегося за территорией бывшего совхоза «Октябрьский», нашли сгоревшую машину. Жители видели ночью огонь, но никто не осмелился полюбопытствовать.

Судя по остову, это был старый «ГАЗ-61» песочного цвета. Номера с машины были сняты. Колеса сгорели. Убедиться в том, тот ли это автомобиль, было невозможно. Об исчезновении автотранспорта никакие организации не сообщали. Машина могла быть личной. Такое случалось, хоть и редко.

Пропавших людей, по данным милиции, за последние сутки было трое – две женщины и пожилой мужчина, страдающий психическим расстройством. Женщин вскоре нашли, изнасилованных и зарезанных. О пропаже мужчины заявлений не было.

Личность гражданки Черкасовой оставалась загадкой. В организациях, куда обращался Осокин, кадровики с испугом смотрели на фото и пожимали плечами.

Во второй половине дня в отдел заглянул Одинцов, сделал хитрое лицо и спросил:

– Есть кто живой?

– А мертвые тебе уже надоели? – проворчал Иван.

– Слушайте, товарищ капитан. – Сотрудник уголовного розыска был явно возбужден. – Как вы и просили, я провел беседу с гражданином Куняевым, то бишь с Глистой. Вел себя вежливо, был готов на всякие уступки. Мол, так и так, уважаемый гражданин Глиста, не забыли ли вы тот знаменательный день, когда в последний раз загремели в милицию? В общем, Глиста вспомнил даже больше, чем мы надеялись. Он пас неизвестного капитана после того, как тот потряс деньгами, помните? Тот стоял у окна рядом с титаном, потом заглянул в каморку проводника и недолгое время с ним беседовал. Глиста слышал, как капитан сказал: «Подскажите, любезный. Я впервые в этом городе, прибыл в служебную командировку. Как добраться до улицы Ракитной?»