Константин Стогний - Позывной «Крест»

К главному храму, стоящему на возвышении, ведет пологий пандус. По нему выносили статую Ваала — в древности вокруг храма устраивали процессии с главной статуей божества. Такие сейчас можно увидеть в Индии, где тысячи людей во время праздников носят статуи Вишну или Шивы по улицам городов.

Вход расположен не с торца, как в Греции и Риме, а с длинной боковой стороны строения. Крыша храма плоская, как принято на Востоке. Высокие тонкие колонны храма по пропорциям больше похожи на персидские, чем на греческие или римские. Наверху — характерные для месопотамской архитектуры зубцы, как в Ниневии.

Старики, придя в гостиницу, обнаружили у дверей комнаты Виктора лежащего в полубессознательном состоянии на полу хорвата с ножом.

— Ты что это задумал? — вскрикнул Казимеж, поднимая под руки Стипа.

— Я все равно его убью! — простонал Врлич и пнул здоровой ногой в запертую дверь. — Клянусь слезами Богородицы!

Они оттащили раненого на постель.

— Забирайте его отсюда, он убийца Светы! Я отомщу за свою невесту! Вы понимаете это?!

— Убить человека, который без сознания? — мрачно спросил главный смотритель. — Разве это порадует Богородицу? Я так не считаю.

Стип задумался. Чувства, доставляющие радость, например любовь, имеют и противоположную сторону — боль от утраты любви. В этом суть жизни.

— Ну, тогда я его убью, когда он очнется и встанет на ноги!

Когда человек без страха берется за очень трудное и проблемное дело, это не всегда означает, что он смел или хорошо подкован в этом вопросе. А может, он просто ничего не понимает в том, за что так храбро взялся. Асаад забрал нож у Стипа и удалился в комнату Виктора. Тот ни разу не пришел в себя. Над ним возвышалась самодельная капельница. Свежие бинты уже не кровоточили. Доктор исторических наук Михайловский оказался хорошим санитаром.

Гранатовые деревья во дворе гостиницы шумели, словно убаюкивая двух пожилых участников археологической экспедиции. Они сидели рядом на крылечке. Профессор по обыкновению дымил трубкой.

— Скоро дождь пойдет, — зевая, указал поляк пальцем в хмурое небо, — в сон клонит.

— Не пойдет, — уверил его сириец, тоже посмотрев на небо и зевнув. — А в сон клонит потому, что пора отдыхать.

— Они скоро придут, — проворчал поляк после паузы.

— Кто?

Михайловский зевнул, затем выпятил губы, как бы разминая их, будто хотел предотвратить последующие попытки зевнуть, и продолжил:

— Террористы или американцы. Смысл терроризма, развязанного госдепом по всему миру, — предельное ограничение анонимности и личной свободы граждан. Знаешь, как эта война называется?

Халид Асаад не ответил.

— Борьба с терроризмом, — продолжил Казимеж Михайловский.

— Да брось, — не согласился сириец. — Они за землю воюют, хотят через нее газопровод из Кувейта в Европу провести, а Башар Асад не соглашается, чтобы не подставить нашего союзника Россию.

— У нас в Польше тоже американские базы, — вздохнул профессор.

— Самые крепкие стены выстроены из печали и уныния, — похлопал его по колену коллега. — Из-за них не видно будущего.

Поляк, уже устав зевать, прикрыл рот рукой и издал характерный звук.

— Заразил, старый черт, — едва сдерживаясь от зевоты, пошутил сириец.

Дверь за их спинами открылась, оттуда выглянул Али ибн Сина:

— Спите? Просыпайтесь! Ваш старший больной очнулся!

Старики поспешили зайти в гостиницу. Куриный суп, который состряпал старый поляк, был еще теплый. Профессор плеснул в глубокую тарелку половину половника.

— Еврейская кухня от польского ученого, — улыбнулся Казимеж и подсел на кровать к раненому. — Давай! Только не говори, что не понимаешь.

Он принялся кормить Лаврова с ложечки, как ребенка.

Виктор и не отказывался. Он с трудом открывал спекшиеся губы и проглатывал понемногу.

— Дзякую… — произнес он с огромным трудом по-польски, подождал, пока Казимеж промокнет ему губы чистым платком, и повторил: — Спасибо вам за все!

— Постарайся много не говорить, — предупредил его по-английски ибн Сина.

— У меня все болит, — пожаловался больной.

— Ничего, сделаю укол, и будет лучше, — пообещал врач.

Из соседней комнаты раздалось:

— Ну что, очнулся упырь?

— Кто это? — простонал Лавров.

— Не обращай внимания, это ненормальный! — ответил Халид и ушел в соседнюю «палату» к Стипу Врличу.

Тот лежал на спине и вслушивался в происходящее за тонкой стенкой. Увидев, что к нему заглянул старый сириец, прорычал: