Дмитрий Красько - Отпущение грехов

– О чем ты говоришь?! Деньги, часы, пистолет… Жизнь-то у него все равно забрали даром! Понимаешь? У поганых капиталистов есть привычка платить за то, чтобы ребенок родился. Но ведь платит не ребенок. То же самое со смертью. У Цехового забрали жизнь из-за денег или часов, или из-за упаковки презервативов – не это важно. Деньги, часы, гондоны – это все приходящее. Когда люди расплачивались друг с другом ракушками или звериными шкурками, их убивали из-за ракушек или шкурок. Это не суть; так было и так, наверное, всегда будет, потому что это заложено в человеческой природе. Убийца может отнять у жертвы деньги, но ведь это не будет платой за отнятую жизнь. В таком аспекте самым справедливым оказывается принцип «Око за око», когда общество убивает убийцу. Но и это приносит лишь небольшое моральное облегчение, тогда как в сути не верно. Убийцу лишают жизни вслед за жертвой, а не вместо нее. В этом-то и закавыка. Поэтому за жизнь человек не платит, когда она ему дается, и не получает компенсации, когда она отнимается. По большому счету, жизнь – это большая, но безвозмездная ссуда. Хотя, собственно, иногда она может быть маленькой, но это уже не жизнь… А вот как ты распорядишься ею – это уже зависит от тебя самого, от твоих способностей. На бога надейся, а сам не плошай – очень верное выражение. Во всяком случае, куда вернее причитаний о том, что человеческая жизнь не должна покупаться и продаваться ни за какие деньги. Жизнь, скажу я тебе, от денег вообще зависеть не должна. Покупать или продавать ее – все равно, что покупать или продавать Бога: и то, и другое настолько выше понятий «товар-деньги-товар» или «договор о купле-продаже», что даже спорить на эту тему не хочется – глупо и бессмысленно.

«Елы-палы! – подумал Ружин. – А ведь он умный мужик, этот Козодой! Циничен, конечно, но умен! Имеет мысли в голове и не жмется при случае поделиться ими. Эка у него ловко получился – ни одного раза, в сущности, по религии не прошелся, а все представления о ней с ног на голову перевернул!».

Его восхищенную думу прервала реплика Козодоя, которой тот завершил свое выступление.

– Так что жизнь просто-напросто должна быть мерилом всего, – подумал и утвердительно произнес: – Да, всего. – И добавил: – Но не смерти. Потому что смерть сама является мерилом жизни.

«Во загнул, – не преминул усмехнуться Ружин. – Красиво! И, главное, одной фразой под свою концепцию веры базис подвел. Прямо как мину под синагогу или там еще куда».

Именно в этот момент Козодой решил, что ему тоже пришло время уходить. Попрощался со своим собеседником, которого Ружин так и не поимел счастья идентифицировать, и заторопился прочь. Припав к экрану приемника, новоявленный следопыт дугой выгнул бровь и закивал головой, словно говоря: «Да-да, вот видите! А ведь я предупреждал». Никого он, конечно, не предупреждал, но и без того догадаться было несложно – да, собственно, и догадываться не стоило, в пояснительных документах, переданных госбезопасностью, об этом говорилось недвусмысленно – из центра декан уходил совсем не той дорогой, какой пришел. Ружин мог утверждать это наверняка: сигнал, приплыв с юго-запада, теперь уплывал на север. Ничего страшного в этом не было, не считая того, что придется объезжать заштрихованный участок, чтобы не упустить объект. Зато теперь все сомнения отпадали: к месту собраний сектантов ведет много тропинок, и те с большой охотой пользуются всеми.

– Конспирация, конспирация и еще раз конспирация, – вздохнул Ружин, заводя машину. – Так нас учил великий Ленин. Он, правда, слегка отстал от жизни. Что бы он, к примеру, сделал, если бы ему жучок подсунули? Да, времена меняются и прогресс не стоит на месте.

С этой потрясающей по своей глубине и правдивости мыслью, Ружин вырулил на трассу и принялся быстро вносить коррективы в свое местоположение, поскольку оно его в данный момент не устраивало – выбравшийся из подвалов (подвалов? черт, конечно подвалов!) – Козодой окажется вне зоны видимости. И если ему в этот момент приспичит сесть в поджидающую машину – а таковая, без сомнения, будет – и махнуть шоферу, мол, изобрази-ка, родной, «Формулу-1», то Ружин окажется не при делах, поскольку не сможет проследить дальнейший путь клиента. Ведь радиус действия маячка, как ни крути, поменьше радиуса передающего центра радиостанции «Маяк».

Проехав полтора квартала, Ружин свернул за угол и принялся ждать. Судя по всему, именно с этой стороны заштрихованного прямоугольника и должен был появиться Козодой. Определить, опять же, было несложно: четкость границ Бермудского прямоугольника, в котором исчезали религиозные вожди – пожалуй, единственное упущение в конспиративной политике «Вестников Судного дня». Впрочем, это выглядело так, словно некто, поселившись на девятом этаже, поставил на свою железную дверь кучу замков с секретами, забрал плотной металлической решеткой все окна и вроде бы начисто обезопасил себя от нашествия воров, да вот беда – забыл, что у него печное отопление и в дом можно проникнуть через дымоход. С одной стороны, слабое звено, но, с другой – кто полезет в узкую и пыльную трубу? А вот Ружин полез.