Александр Тамоников - Призрак со свастикой

— Всем спокойствие! — проорал Верест, лихорадочно меняя обойму. — Работает Смерш!

— Ну, не только Смерш… — проворчал Сенцов.

— Прости, майор, ведь это ты их вычислил… — истерично засмеялся Павел.

Красноармейцы таращились из-за мешков с песком, робко высовывались. Сержант, чертыхаясь, отряхивал грязь с колен. Сбились в кучу гражданские, приходили в себя. «Виллис» и «газик» почти не пострадали. У старенького «Опеля», стоящего за «Виллисом», от «метко» выпущенных пуль распахнулся капот. Чадили внутренности двигателя. Охал и сокрушался пожилой немец, ощупывая свою бледную супругу, жалобно призывающую Господа в свидетели. Кусал губы Репницкий, вытирал кровь с щеки носовым платком. Что прилетело в него, неизвестно, но, похоже, не пуля. Офицеры с оружием на изготовку двинулись вперед. «Лактионов» лежал в пыли, мертвее некуда. Потерял оружие, фальшивое удостоверение. В мертвых глазах застыла непередаваемая досада. Рыжий тоже отдал богу душу, валялся в канаве, оскалив рот. Подрагивал, сидя за рулем, «старший лейтенант» с залысинами. Остался еще в этих «истинных арийцах» страх перед смертью — не все готовы издыхать вместе со своей «великой Германией». Смертельно бледный, он судорожно вцепился в баранку и смотрел на происходящее со страхом и ненавистью. Павел схватил его за шиворот, выволок из машины. Немец не сопротивлялся, обреченно закрыл глаза. Павел вытащил «ТТ» у него из кобуры.

— Давлаев, обыскать!

Младший сержант с готовностью кинулся проводить шмон, выбросил часы с цепочкой, сигареты, бумажник, перочинный нож, фотографию красивой женщины на фоне Спасской башни.

— Сержант, командуйте! — крикнул Павел дежурному. — Не создавайте затор, пусть объезжают «Виллис»! Павленко, уведи «козла» к обочине!

— Вот черт, ну и дела… — Репницкий еще не мог успокоиться, водил по лбу стволом пистолета. Задержанного перевернули носом в пыль, связали руки за спиной.

— Молодец, майор! — оценил Павел. — А я, надо признаться, дал промашку. Война закончилась, вроде не должно быть этих ребят…

— Я тоже не понимаю, откуда они взялись, — пробормотал Сенцов, поднимая валяющиеся в пыли документы. — Видать, агентура оставалась в городе, решили выбраться, пока еще можно и повсюду бардак… Допросим этого шкета, выясним. Как бы они тут диверсию нам не подсунули… Полюбуйся, Павел Сергеевич, — протянул он служебный документ, — ваши люди должны знать про этот финт. Немцы так и не перестроили свое производство наших документов…

Документы смотрелись как настоящие. «Вещевая книжка офицера Красной армии», «Расчетная книжка офицера Красной армии». Изготавливалась «липа» профессионально, на серьезном оборудовании. Лактионов Алексей Викторович, 1908 года рождения, звание — капитан, солидные круглые печати, уместная потертость документов. Талоны на еду, на «шаровары суконные», «гимнастерку». Все дело было в скрепке, держащей листы. В документах, которыми умельцы абвера снабжали своих агентов, использовалась нержавеющая сталь. Скрепка всегда казалась новой. В подлинных документах скрепки были железные, ржавели, оставляли разводы на смежных листах. Эту особенность сотрудники Смерша подметили еще в 43-м, что очень помогало выявлять лазутчиков. Но сегодня дали маху, и в голову не пришло проверить!

— Признавайся, Федор Михайлович, что тебе показалось не так?

— Так, чай, не в ФЗУ обучался… — криво ухмыльнулся Сенцов, вытирая пот со лба тульей фуражки. — Чего они в очереди-то стояли? Не могли, как все нормальные советские люди, без очереди проехать? Кто бы им слово против сказал? Решили не выделяться, и этим самым выделились… Ты корочками Смерша перед КПП тряс, они никак не реагировали, как будто впервые их видели. Помнишь, этот «кекс», — кивнул он на мертвого «капитана», — замечание тебе сделал? Что такое полковая разведка и что такое Смерш? Видимо, не шибко информированная группа — с вашим ведомством дел не имели, застряли в городе, хотели по-тихому выбраться. Ты рожи их видел? Снулые, не от мира сего, словно на чужую планету попали. Ну, разве такие наши воины-победители? Не парься, Павел Сергеевич, знаешь, как говорят: «И на Машку бывает промашка».

Пришлось сконфуженно признать, что НКГБ уделал Смерш. Тело «капитана» оттащили с дороги, набросили на него засаленный кусок брезента. КПП уже работал. Оживилась очередь, получившая порцию «развлечений». Обыск вражеских агентов ничего не дал — секреты Третьего рейха они с собой не увозили.