Сергей Зверев - Война кончается войной

Козырь одним прыжком перескочил через труп кассирши. Вот внутренняя дверь, испуганное лицо хилого мужчины с пятнышком усиков под носом и очки с толстыми стеклами. Пономарь сгреб очкастого и стал толкать его ко второму выходу.

«Что он делает, здание наверняка окружено, ведь засада же!» — успел подумать Козырь.

Пономарь ударом ноги распахнул заднюю дверь, и они с заложником выскочили прямо на двух милиционеров у мотоцикла с коляской. Один держал в руках «ППШ», второй вскинул «Наган»:

— Бросай оружие!

Козырь хотел метнуться назад, но Пономарь, не останавливаясь и не теряя ни секунды, трижды выстрелил. Обезумевший Козырь испугался, но в следующий миг увидел корчившихся возле заведенного мотоцикла милиционеров.

Пономарь приставил пистолет к спине очкастого и выстрелил. Тело заведующего сберкассой осело у его ног.

— Давай в коляску! — рявкнул Пономарь, прыгая в седло мотоцикла.

— Зачем ты его, он же заложником нашим…

— Дурак, мотоциклу тяжелее будет! — огрызнулся Пономарь и включил скорость. Мотоцикл рванул с места, едва Козырь упал в коляску. Успел еще подумать, что бы было, не успей он запрыгнуть, уехал бы Пономарь без него? Черт его знает. Непонятный он какой-то, чужой!

Две очереди ударили вслед, пули противно пропели над их головами, выбили штукатурку из стены соседнего здания. Пономарь гнал мотоцикл, сворачивал на каждом перекрестке, углублялся во дворы.

Козырь снова взял себя в руки и стал соображать спокойнее. А ведь прав Пономарь. Ни секундочки не потерял, нахрапом взял, не ожидал никто, подумать никто не успел, а он ловко свалил сразу двух ментов. Увидел и свалил. И сейчас гонит не в сторону от центра, не пытается затеряться на окраине в частном секторе, в лес гонит. По прямой уже несется. Пока менты организуют преследование, они будут в лесу. А на облаву нужны люди и время. Самое главное, нужно время, а у ментов его нет. И на машине не везде проедешь, где мотоцикл пройдет. Да и потеряли их уже менты, точно потеряли.

Уже ближе к ночи, Пономарь заглушил мотоцикл возле неприметного дома на окраине Городища. Козырь выбрался из коляски и стал разминать спину.

— Ну и гонки… — хотел было посмеяться, но тут же осекся.

Он смотрел на Пономаря и не узнавал его. На напарнике лица не было. Это не лицо, а злобная маска: перекошенный рот, волчий оскал, горящие глаза…

Козырь пытался остановить кореша, но Пономарь уже взбежал на крыльцо, рывком распахнул дверь, ворвался в сени, ударом ноги распахнул вторую дверь. Ворон сидел за столом и угрюмо пил водку. Рядом с ним трое парней ковырялись в тарелке с квашеной капустой. Один с запекшейся на щеке кровью был из тех, кто прикрывал его и Козыря на улице, кто не должен был подпустить к сберкассе ментов.

— Сука! — заорал Пономарь, сверля парня глазами. — Живой? Продал, паскуда, в ловушку нас заманил, ментам сдал!

Пономарь резким неуловимым движением выхватил свой «Парабеллум» и разрядил его в грудь бандита. На Пономаря кинулись, скрутили руки. Парень с окровавленной щекой хрипел, харкал кровью в квашеную капусту, сползая с лавки под стол. Бледный Ворон вжался в стенку и испуганно косился на смертельно раненного подельника.

Пономарь рывком стряхнул с себя навалившихся бандитов, вскочил на ноги, но тут же… бросил на пол пистолет и устало опустился на лавку.

— Чудом ушли, — прошептал он пересохшим ртом, пошарил на столе, нашел чей-то недопитый стакан и опрокинул ядреный самогон в рот как воду. — Такое раз в жизни бывает…

Выругавшись, Ворон велел вынести в сени убитого и убрать окровавленную посуду со стола. Пономарь, ни на кого не глядя, поднялся, ушел за занавеску и упал на кровать лицом в подушку. Козырь, беспомощно улыбаясь, сел напротив Ворона.

— Ты не поверишь, — заговорил он, потирая спину и плечи, — мы и правда чудом ушли. Если бы не Пономарь, сидел бы я сейчас в «воронке». Во голова у парня! Сразу момент сечет! И кассиршу порешил с ходу, я думал, не станет лишней крови на себя брать, а он ее с двух шагов шмальнул, как свинью в загоне. А уж как на улице шухер начался, тут я малость растерялся, а он — кремень. Схватил за химок заведующего, выволок на улицу, через задний ход, а там два мента с автоматом и мотоциклом. Понимаешь, Ворон, они как знали, что нас двое всего, не спешили. Пономарь и их положил. Они, дурачье, думали, он пререкаться будет, требовать. А он прикрылся очкариком, свалили их и — на мотоцикл. Я за ним. Как будто второй раз на свет народился.