Геннадий Прашкевич - Пятый сон Веры Павловны

– Не пожирай мою грудь глазами! – это был Сонин стиль.

– Прости, я на минуту… – начал было Сергей, но Соня удивилась:

– Неужто за минуту ты успеешь рассказать про свой самый неудачный сексуальный день в жизни?

Это тоже был ее стиль.

Сергей огляделся. Он хорошо знал Соню, хотя бывал у нее редко.

Не сразу можно было понять предназначение комнаты, в которой они находились. Возможно, библиотека, поскольку две стены были закрыты застекленными книжными шкафами, а, возможно, столовая, поскольку в центре комнаты стоял огромный овальный стол, покрытый необычной золотисто-тусклой скатертью. Впрочем, это могла оказаться и гостиная, – у стены стоял низкий мягкий диван, а простенки между узкими высокими окнами занимали живописные полотна: какие-то неопределенные фантастические деревья, густо перепутавшиеся, тоже узкие, высокие. Картинно поведя голым плечом, Соня разбавила голос порочной хрипотцой:

– Кофе?

– Спасибо…

– Спасибо – да, или спасибо нет?

– Скорее – нет.

– Боишься меня, – подвела итоги Соня. И картинно подмигнула: – Обнажена, значит, не безопасна.

Так же картинно она обронила с себя влажное полотенце и накинула на голые плечи невозможно короткий халатик. Он действительно был так короток, что если что-то и скрывал, то только для виду. Вот дура, с некоторым раздражением подумал Сергей, хотя вряд ли Соню можно было назвать дурой. По крайней мере, она вполне удовлетворилась растерянностью Сергея:

– Если без шуток, то кофе уже готов.

– Спасибо. Я не хочу.

– Тогда зачем ты явился?

– Вчера ты передала привет…

– Тебе? – искренне удивилась Соня.

– Мы вчера разминулись на Ленина, – напомнил Сергей. – Ты помахала мне рукой и крикнула: «Привет от Морица!» Ты с ним виделась?

– А-а-а, – задумчиво протянула Соня, и на нее опять накатило: – Ты по уши набит грязными мыслями! – и бесстыдно поставила длинную голую ногу на диван, отчего присутствие халатика на ней стало вообще номинальным.

– Тогда какой привет? – рассердился Сергей. – Никто не знает, где находится Мориц, а ты кричишь на всю улицу: «Привет от Морица!»

– « Железному дровосеку , – нагло процитировала Соня. – Рыжему железному уроду с костяной головой – привет из будущего!» Разве это не тебе?

– А почему мне?

– Кого в Томске зовут железным дровосеком?

– Думаешь, меня?

– Ну, не Чубайса же.

– Чего это ты с утра такая?

– Я не такая… Я грустная… – на Соню опять накатило, она порочно опустила ресницы. – Наверное, хочешь отвлечь меня от грустных мыслей? – Взмахнув густыми ресницами она уставилась на Сергея: – Спрашивайте, мой друг. Я отвечу на любой вопрос, даже на самый бесстыдный.

– Ты, правда, не видела Морица?

– Ответ положительный.

– Он звонил тебе?

– Ответ отрицательный.

Соня вдруг обрадовалась:

– Ты, наверное, хочешь знать, спала ли я с Морицем? Ответ отрицательный.

Она все же сжалилась над Сергеем:

– Я получила письмо.

– Откуда оно пришло? На конверте должен быть штемпель.

– Штемпеля нет. И марок нет. Все как в старину. Письмо бросили в ящик.

– Значит, Мориц жив?

– А почему нет? – страшно удивилась Соня. – Зачем умирать, если рано или поздно это все равно случится?

– Можно мне взглянуть на письмо?

– Ответ положительный, – кивнула Соня. – Кроме письма, в конверте находился листок со стихами. «Богиня ботанического сада, ты красишь волосы зеленою водой. Твои колени цвета шоколада не щекотал обходчик бородой…» Это мне, – похвасталась Соня. – Остальные можешь прочесть в сегодняшнем номере «Сибирских Афин».

– Я уже прочел.

– Я вижу, ты в восхищении.

– Скорее в недоумении, – честно признался Сергей. – «Спи здесь…» – Это стихи?

– А разве нет?

– Не знаю. Но неважно. Я не специалист в поэзии. Ты мне скажи, Мориц всегда датирует стихи?

– А он их датирует?

– Те, что напечатаны в газете, датированы. Июль, Томск . Это Мориц указал?

– Ну, конечно. Мы публикуем материалы в авторских редакциях.

– Ты хочешь сказать, что в июле, то есть совсем недавно, Мориц был в Томске?

– Ну, почему обязательно в Томске? Он мог написать стихи где угодно.

– Но под ними конкретно указано: июль, Томск.

– Ну и что? С датировкой стихов Мориц всегда обращался вольно. – Соня хищно поцокала красивыми зубами: – Идем!

– Куда?

– В спальню.

– Я не хочу в спальню.

– Опять эти грязные мысли!

– Я ничего такого не думаю.

– Ладно, иди один, – разрешила Соня. – Не укради колготки. Письмо лежит на туалетном столике. Прочти и оставь. Я буду на веранде.