Геннадий Прашкевич - Пятый сон Веры Павловны

Я зайду, решил Сергей.

Вопросы у него действительно были.

В Томске я появился утром.

Было жарко, я хотел выпить.

У тебя, прохладная девушка Зейнеш, всегда есть что выпить, но ты бы начала разговаривать, а я этого не хотел. Судьба решила сама: на улице меня перехватил Андрей Ф. Он нисколько не удивился моему появлению в Томске. Подозреваю, что он вообще ничему не удивляется. Молча, не сговариваясь, двинулись мы к родному братцу Андрея Ф., который накануне отправил в отпуск жену и ребенка. Наличными у нас было восемьдесят тысяч Андрея, а на сберегательной книжке у его братца лежали еще сто тысяч инфлянков.

Касса функционировала.

Мы без всякой очереди сняли с текущего счета пятьдесят тысяч.

Кстати, братец Андрея Ф. тоже не удивился моему появлению, зато, глядя на меня, вспомнил, что в каморке музыкантов ресторана гостиницы «Томск», в котором он трудится певцом песен в музыкальном ансамбле, спрятана початая бутылка водки. Вообще-то, сказал братец, кабак сейчас закрыт на спецобслуживание чужестранцев, прибывших к нам в город на какую-то международную конференцию, но сообщение это нас нисколько не взволновало. Нас больше взволновало то, что ключи от служебной каморки братец непредусмотрительно отдал какому-то товарищу по службе.

Подумав, мы пошли за ключом к руководителю ансамбля барабанщику Артуру Г. Николаеву. Идя, веселые, потные, все понимающие, обладающие определенной суммой и не менее определенной перспективой (как минимум, початая бутылка водки), мы встретили на проспекте им. В. И. Ленина Б. Г. Привалихина, видного сибирского миротворца. Миротворец выглядел заезженным, потому что только что вышел из дикой сибирской тайги, где had a good time с какими-то америкосами. Глядя на нас, миротворец сказал, что болеет от жары, что находится в ошизевшем состоянии, что скоро уедет в Америку навсегда (о, эта исконная мечта белорусского, великоросского, малоросского и многих других русских народов!). Мы немного поболтали о делах, деликатно похохатывая и признаваясь друг другу в том, что рады нас видеть. Как ни странно, миротворец умудрился спросить, где я так долго был, или точнее, где это я так долго отсутствовал, но вопрос никого не заинтересовал. Прямо как в анекдоте. «Рабинович, тебя таки хоронят!» – крикнул еврей бедному Рабиновичу, которого несли в открытом гробе, и который курил. «Я знаю», – откликнулся Рабинович. «Но ты же живой!» – «А кого это тут колышет?»

Когда мы расстались с миротворцем, я сказал: «Сегодня мы будем иметь анабазис, то есть, сегодня мы не только надеремся, но и приключений себе на жопу найдем». Я сказал это потому, что не люблю пить просто так, ради употребления крепкого напитка внутрь, и давно пытаюсь развивать пьянку во что-то веселое. К тому же, я давно не пил, да и вообще приключения мне нравятся в основном бескровные и бесплатные.

Шипя от жгучего солнца, мы добрались, наконец, до вышеназванного кабака, где забрали из служебной каморки початую бутылку водки, купили еще одну и соленых огурчиков на базарчике рядом, и пошли, палимые солнцем, вдруг странно и горячо озадаченные известной пионерской проблемой: а где, собственно, пить? (Братец Андрея Ф., несмотря на обладание изолированной комнатой, почему-то не хотел пить дома). Все было так ужасно выжжено солнцем, что по дороге к центру города я опять подумал, а не завернуть ли нам к тебе, прохладная девушка Зейнеш, но вовремя вспомнил, что ты всегда говоришь много и умно, а значит, у тебя мы не словим кайф. И мы шли все дальше, купив попутно химической газировки и хлеба – заботились о закуске. Зашли в одно более или менее прохладное место, но там обломилось, и пришлось-таки идти к братцу, где все вдруг оказалось на удивление хорошо – то ли братец зря паниковал, то ли именно паникой обеспечил нам хорошую карму.

Выпив под музыку и беседу полторы бутылки тепловатой водки, мы почувствовали себя решительно посвежевшими, и так же решительно ступили на стезю анабазиса, то есть, купили еще две бутылки. В «Славянском базаре», куда мы ненадолго заглянули, братец чуть было не остался совсем, потому что какие-то кореша ни с того, ни с сего предложили ему шестидесятилетнюю девственницу, потенциальный партнер которой куда-то загадочно пропал. Впрочем, в самый ответственный момент несчастный все-таки появился, и братец снова присоединился к нам, и мы, наконец, сделали то, чего, будучи трезвыми, старались не делать: весело абонировали прогретый солнцем таксомотор и, развеселые, поехали в гостиничный ресторан, где как раз завершался банкет, организованный для участников международной конференции. Там веселье царило во всю. Там наши ученые братались с чужестранцами. Там танцы и песни звучали из динамиков, а на эстраде энергично стучал в барабан Гена Власов – устроители конференции постарались иметь хороший band для своего банкета.