Геннадий Прашкевич - Пятый сон Веры Павловны

– Жалюзи опущены…

– Почему ты их не подымешь?

– Они на замках…

Ант вопросительно взглянул на Жеганова.

– Небольшой секрет, – улыбнулся начальник охраны. – Чисто технический секрет. Нормальные люди быстро смекают, в чем дело.

Он сказал нормальные , и в памяти Сергея опять что-то сдвинулось.

Когда-то он звонил по номеру телефона, аккуратно выписанному карандашом на полях топографической карты, принадлежавшей Суворову. Звонил просто так, из дурацкого любопытства. Но голос… «Это Кемерово?» – спросил он. – «Зачем вам Кемерово?» Этот голос… Конечно, ему ответил тогда Жеганов… Это был его голос… «Куда я попал?» – «А куда вы целились?»

Он молча смотрел, как Жеганов подошел к окну и сунул руку под низкий подоконник. Жалюзи почти сразу бесшумно поднялись. Жеганов несильно толкнул деревянную раму, она податливо распахнулась. В комнату ворвался сухой воздух, горький от привкуса гари и дыма. Вчерашний (или сегодняшний?) дождичек никак, видимо, не повлиял на лесные пожары.

– Есть хочешь?

Сергей отрицательно покачал головой.

– А пить?

– Принесите минералку.

– А водку?

– Не хочу водку.

Ант удивленно хмыкнул.

Держался он уверенно, и для Жеганова, несомненно, являлся начальником.

– Знаешь, где ты находишься?

– Наверное, в тюрьме.

– Почему в тюрьме? – удивился Ант, взглянув на Жеганова и тот незамедлительно пояснил: – У него могут наблюдаться сбои в памяти. Так говорит Раиса Сергеевна. В его голове кое-что перепуталось.

– Это надолго?

– Максимум на сутки.

Ант покачал головой:

– С чего ты взял, что ты в тюрьме?

– Я видел колючку на стене…

– А-а-а, – понимающе протянул Ант и кивнул Жеганову: – У Раисы Сергеевны здорово получается. – И с удовольствием объяснил Сергею: – Колючка у нас только снаружи. Она от любопытных. С той стороны. Ты выгляни в окно. Где ты видишь колючку?

И кивнул Жеганову:

– Принеси минералку.

Так же удовлетворенно он проследил, как Сергей налил полный стакан «Карачинской». Лучше бы мне не пить, подумал Сергей, вдруг они снова что-то подсыпали в воду? Но не пить он не мог. Рука сама потянула влажный стакан к губам.

– Ты помнишь, как попал сюда?

Сергей попытался вспомнить, и не смог.

– Ты не в тюрьме, – улыбнулся Ант. Он не выказывал никакой неприязни. Никакого нетерпения. – Это вовсе не тюрьма, – его жидкие глаза смеялись. – Но понимаю. Ты и не мог ответить иначе. Ведь чувство тюрьмы у русских врожденное. Правда? Если бы ты не строил в Томске героя, если бы сразу со мной поехал, – укорил он, – сейчас бы и чувствовал себя иначе. Павел, – попросил он Жеганова, – дай ему таблетку спазмалгола. Или что там у тебя есть? Видишь, у него голова раскалывается.

И совсем успокаивающе кивнул Сергею:

– Здесь не тюрьма. Здесь рай. Строя рай, люди, правда, часто выстраивают тюрьму, но это второе дело. Здесь живут люди, которые не могут и не хотят жить там , – Ант неопределенно повел круглой головой, как бы определяя тот остальной мир. – Здесь живут люди, которые выбрали путь к храму. Помнишь, был такой фильм для русских?

И снова спросил:

– Хочешь водки?

– Нет.

– Почему? – удивился Ант и снова посмотрел на Жеганова, который, кстати, не спешил с таблетками. – Слышишь, Павел, он не хочет водки. Это странно. По моим наблюдениям, русских привлекают только две вещи: новые идеи и водка. Водка потому, что позволяет бесконечно развивать самые невероятные новые идеи, а новые идеи потому, что их обсуждение позволяет пить водку.

Он взглянул на Сергея:

– Ты знаешь, что тайга горит?

– Догадываюсь, – кивнул Сергей.

И, потянув носом горький, настоянный на дыме воздух, повторил:

– Догадываюсь.

– Ты помнишь, что пришел в тайгу не один?

– Разве?

– Он действительно может сейчас не вспомнить, – подсказал Жеганов.

– Да, не один, – кивнул Ант. Он, кажется, проверял Сергея: – С тобой был еще один человек.

Сергей покачал головой.

Он все помнил, но боялся выдать себя.

Видимо, Суворов передумал, решил он. Видимо, Суворов не захотел меня видеть. Валентин прав: если у человека есть возможность взять , он не будет просить. Зачем просить? Суворову проще забрать Коляна силой, ему проще отделаться от меня. Надо было позвонить Карпицкому, запоздало пожалел он. Впрочем, Карпицкий в Мюнхене. Как я мог позвонить, если мне даже с Колей Игнатовым не дали связаться?

Он с трудом рылся в своей непослушной памяти.

Он искал в памяти что-то такое, что могло помочь ему. И могло помочь Валентину с Коляном. Некоторые сбои в памяти… Это ведь Жеганов сказал так. И еще сказал: такие сбои могут длиться примерно сутки… Значит, Ант не будет трясти меня прямо сейчас… Значит, у меня есть еще какое-то время…