Виктор Кнут - Удар молнии

— Что объяснить?

— Значит, не хочешь.

Если бы я знал, что… Если бы я сам хоть чего-нибудь понимал.

Хотя кое-какие вещи были для меня очевидными. Алина давно таскает за собой «хвост» — ничего удивительного. Она привела этот «хвост» ко мне еще в Пяльме — я этого ожидал. МИ-6 внимательно отслеживает каждый наш шаг, но на прямой контакт идти не спешит, выжидает — единственно верная тактика. Куда торопиться, пока мы выполняем за них работу. И вдруг!.. Встав перед выбором: объявить себя или дать погибнуть Алине, которую и так уже давно пора списывать, «фирма», не задумываясь, выбирает первое. Неожиданный ход конем в эндшпиле, и вся партия переворачивается с ног на голову…

— Не хочешь — как хочешь. — Алина выбралась из кресла и гордо прошествовала мимо меня. — Обидно! — прокричала она из коридора, — идите обедать, мистер секретный агент.

…с ног на голову. Да какое дело МИ-6 до моих личных проблем! Я же для них не более чем рядовой безработный алкаш, неизвестно каким макаром встрявший в чужую «игру». В очень серьезную «игру» с крупными, ставками. И меня следует крепко отшлепать по заднице, чтобы не лез туда, куда не приглашали. Либо пойти более сложным путем и подробно расспросить нас с Алиной о том, кто мы такие, а потом вывезти наши трупы из города и закопать в лесу. Но уж никак не вмешиваться в криминально-бытовые разборки, рискуя в мгновение ока обнулить результаты своей многолетней работы.

МИ-6 сегодня попрала все незыблемые каноны, лихо обогнала на торможении вековые традиции рыцарей плаща и кинжала. Одно из золотых правил — не высовывайся, если в этом нет необходимости, и постарайся все равно не высовываться, даже если необходимость есть, — оказалось благополучно втоптанным в грязь. Инте-ре-е-есно! Что же такое творится в этом свихнувшемся мире?

Я пошел на кухню и похлебал супа, который Алина, особо не утруждаясь, сварила из рыбных консервов. Потом выгреб из шифоньера свои шпионские прибамбасы и отобрал из них то, что может мне пригодиться сегодняшней ночью. Уложил в небольшой рюкзачок разобранный арбалет «Саксон», еще раз проверил дрель и альпинистское снаряжение.

— Что это? — Внимательно наблюдавшая за мной из кресла Алина протянула руку к маленькому серому баллончику, на котором была цинично изображена понятная всем символика — череп и две скрещенные кости.

— Не цапай! — прошипел я и сразу поспешил извиниться. — Прости. Я сегодня какой-то дерганый. А эту штучку, действительно, лишний раз лучше не трогать. Она заправлена… — Я на секунду задумался. — Заправлена… Не помню названия. Но эту отраву еще называют супертабуном. Одна ее капелька на любой открытый участок кожи, и через минуту ты труп. Притом, эта минута будет самой кошмарной во всей твоей жизни.

— Б-р-р. — передернула плечами Алина. — Какую гадость ты держишь дома!

— Что поделать. — Я установил на «гадость» дистанционный взрыватель, который в нужный момент выбьет предохранительный клапан и выпустит на волю находящийся под давлением супертабун. — Сегодня ночью, надеюсь, мы от нее избавимся. — И добавил: Конечно, если нам повезет…

До отъезда на акцию оставалось почти четыре часа, когда я закончил приготовления, и эти четыре часа мы с Алиной провели в спальне. Шикарная кровать-сексодром не развалилась за это время лишь чудом, а постельное белье приобрело такой вид, будто его изжевала корова. В одиннадцать вечера мы перебрались из спальни в ванную. Стоя под душем, я с тоской признался самому себе, что ехать ни в какие Озерки не хочу. Более того, не могу. У меня на это не осталось ни капельки сил. Я с удовольствием отложил бы все дела на денек. На неделю. На месяц. Навечно… Но какая-то неизвестная сила гнала меня вперед. Настойчиво толкала в спину. Заставляла поступать против своего желания.

— Вот так-то, Алинка. Времечко поджимает. Пора на эшафот, — пожаловался я, и неизвестная сила, будь она проклята, выволокла меня из-под душа и заставила облачиться в темно-бордовые футболку и лосины — те, что купил в «секонд хэнде». Потом я влез в комбинезон, и Алина не смогла сдержать ехидной улыбки:

— Ты сейчас напоминаешь мне завсегдатая клуба транссексуалов.

— Поговори-и-и! — промикрофонил я и отправился в коридор напяливать свежекупленые красные кеды.

Без четверти полночь мы вышли из дому. Я уложил в багажник «порша» большую дорожную сумку со снаряжением, Алина села за руль, и мы погнали по еще не заснувшему городу в сторону Озерков. Моросил мелкий дождик, и облака, казалось, опустились до самой земли. Мерзопакостная погодка, но мне она как раз на руку. Ненастье должно было нивелировать белую петербургскую ночь и значительно повысить мои шансы остаться незамеченным во время героического перехода по веревке со стрелы крана на крышу четырнадцатиэтажного дома.