Виктор Кнут - Удар молнии

— Она очень испугалась, — подала голос Лариса.

— А ты?

— Я? — Лариса помолчала секунду. — Я, кажется, не успела. Разозлилась, скорее. Как я разозлилась! Куда мы едем, Алина?

— Домой. Там вы запретесь на все замки и будете сидеть тихо, как мышки, пока кое-кто кое-с кем не разрешит кое-какие вопросы. Рас скажи мне про похитителей.

— Что?

— Все, что успела заметить.

Полина снова нервно хихикнула и вступила в разговор:

— От них пахло дорогой туалетной водой. И они слушали дурацкую музыку. Такая мура!

— Это кавказцы, — продолжила за сестру Лариса. — Если судить по акценту. И по той мутоте, что звучала в машине. Полька права, — какая-то сраная тягучая муть.

— Давай-ка сначала, красавица. — Алина остановилась на красный свет. — Утром мы поговорили по телефону. Потом?..

— Потом больше никто не звонил. Не заходил. Мама ушла в больницу к Валере. А мы посмотрели кино, я доварила суп… И решили прошвырнуться по магазинам. Вышли на улицу, а там эти уроды. Я далее не успела ничего сообразить. Нас затолкали в машину. Прямо на пол, так, что ничего не было видно. И не давали даже поднять голову.

— Они что-нибудь говорили?

— Между собой. По-нерусски. Нам только сказали, чтобы ничего не боялись. Ну и не дергались.

— Сколько их было? — Загорелся зеленый сигнал светофора, и «порш» сорвался с места.

— Четыре… Четверо. Кажется, четверо. Мы ехали-ехали… У меня затекла нога. Потом мы остановились. Один из них вышел. Тот, которого застрелили. Его, правда, застрелили, Алина?

— Да.

— Ну и черт с ним. Не жалко… Тот, еще один, который сидел сзади и не давал нам подняться, открыл дверь и сказал, чтобы мы выметались. Мы и вымелись, — усмехнулась Лариса. — И увидели твою машину. И побежали к тебе.

— А этот, мертвый… — вмешалась Полина. Она уже окончательно пришла в себя. — Кошмар! Я раньше никогда не видела мертвецов.

Алина уже въезжала во двор.

— Вот вы и дома, девчонки. Я вас провожу до квартиры. Вы не заметили, кто стрелял в этого парня?

Сестры Пивцовы недоуменно переглянулись и синхронно покачали головами.

— А разве не ты?

Алина расхохоталась:

— Из чего, красавицы? У меня с собой нет даже брызгалки.

— Тогда я не знаю… — пробормотала Лариса. А Полина молча округлила глаза и пожала плечами.

Алина поднялась на третий этаж следом за девочками и дождалась, когда они окажутся в квартире и тщательно запрут за собой дверь. Потом вышла на улицу и, вспомнив, что не курила уже целую вечность, достала последнюю сигарету и нервно скомкала пустую пачку. Пачка, полетела в кусты, Алина вернулась в «порш» и переехала на газон — туда, где час назад стоял джип «гранд чероки».

Не хватало черного кофе и пончиков. И не хватало мозгов, чтобы осмыслить то, что произошло. С одной стороны, все логично. Горячие кавказские парни, получив накануне удар поддых, не сдержались и нарушили правила джентльменской игры. Переступили границу и оказались в зоне, которая называется «беспредел». А как еще оценить их неуклюжую попытку киднеппинга? Которая вполне могла увенчаться успехом, если бы…

Что «если бы»? Некая загадочная третья сила вмешивается в ход событий в самый горячий момент. И в результате, Алина жива, девчонки свободны, а один из бандитов погиб. Кто он, ее ангел-хранитель? Или они? Связано ли это с ощущением того, что за ней следят, которое преследует ее вот уже больше недели? Может быть, с того времени, как на связь вышел Слава, она находится под негласной охраной? Похоже на то. Очень похоже…

…на то, что ни черта не понятно. Кесарю кесарево, а ей, рядовой связной, не положено знать больше, чем рядовой связной. Слава постоянно чего-то не договаривает, темнит и не может заставить себя относиться к ней всерьез. А ей этого так бы хотелось. Так бы хотелось! И с чего это, я дура, повелась на непонятного по всей статьям мужичка? Возможно, потому и повелась, что он по всем статьям непонятен. Не подходит ни под один стандарт. Даже не приближается к нему близко.

Алина автоматически сунула руку в карман, но вспомнила, что сигарет не осталось. Да и приключения на сегодняшний день закончились тоже. Пора убираться отсюда. Шестое чувство, которое ее никогда не обманывало, наэтот раз подсказывало, что дальнейшее дежурство — пустая трата времени. Это — раз. Два — это то, что Славе, наверное, нужна ее помощь. Три — то, что закончились сигареты, и очень хочется есть. И, наконец, четыре — на повестке дня появилось еще одно небольшое дельце.