Виктор Кнут - Удар молнии

С ним Ачина справилась за два часа. По пути в Сосновую Поляну завернула в центр сотовой связи и обзавелась трубкой «Эриксон». Дождавшись, когда ее номер подключат к сети, она испытала телефон, отзвонившись из машины Ларисе.

— Как делишки?

— Отлично. Полька дрыхнет. Я смотрю телевизор. Мама сегодня заступает на сутки.

— Никто не звонил?

— Нет. Все спокойно.

— Ну и отличненько! — Правда, другого Алина и не ждала. Осетинам необходимо время, чтобы осмыслить провал с похищением. И изобрести очередную пакость. — Лариска, ты не за была мои ЦУ? Если что-то произойдет, сразу звони. Запиши телефончик.

— Я знаю.

— Не то. Это сотовый. Пишешь?

— Ага.

— Молодец. Все, отключаюсь. Привет Полине.

— Привет семье. Позванивай. — Для человека, побывавшего пару часов назад в перестрелке и освобожденного из бандитского плена, Лариса держалась прекрасно.

«Сильная девочка… — размышляла Алина, засовывая «Эриксон» в сумочку. — Чудесная девочка… Интересно, кто же она — племянница или дочка? Кто же, кто же она на самом-то деле? Чертов Слава! Как замутил вокруг себя воду! — Алина свернула во двор и поставила «порш» рядом, со знакомым «паджеро». — Значит, он уже вернулся домой. Купил все, что надо, и готовится к операции. И с нетерпением ждет, отчета о том, как поживают его племянницы. Или все-таки дочки, черт побери?»

Алина закрыла машину и, беззаботно помахивая сумочкой, направилась к подъезду. Дойдя до невысокого, всего в пять ступенек, крыльца, она резко обернулась и обвела взглядом двор.

Машины… Кусты… Три девочки, играющие в резинку… Двое пьяных… Снова кусты… И снова машины. Много машин и, кажется, все как одна пустые… Ничего подозрительного. На первый, поверхностный, взгляд — ничего…

Но за ней наблюдают. Тот, кто сегодня спас ее в парке, где-то рядом. Она это знача. Она это чувствовала. Интуиция никогда не подводила ее.

…Кусты… Женщина со щенком чау-чау… Бабулька с помойным ведром…

Она полностью доверяла своей интуиции!

…Опять машины… Мальчик с французским бульдогом… Помойка… Гараж… Кусты.

Все. Двор закончился. Стандартный двор питерских новостроек, живущий своей скучной размеренной жизнью. Но таящий в своих глубинах кого-то, кто не горит желанием лишний раз всплывать на поверхность. А как хочется с ним познакомиться! Но он, увы, не позволит увидеть себя, пока не решит, что настало, для этого время.

— Да пошел ты!.. - вполголоса выругалась Алина и поднялась на крыльцо. — Козел! — Она на прощание продемонстрировала неизвестному, который следит за ней, безымянный палеи и скрылась в подъезде.

Неизвестный — лысый мужчина в мышастой «копейке» — улыбнулся в ответ на Алинино приветствие в никуда и, достав из кармана сотовый телефон, набрал номер. Ответили сразу: «Я слушаю», и мужчина, почти не разжимая губ, бросил в трубку несколько совершенно нейтральных фраз. Потом отключил телефон и, поймав на приемнике «Русский Шансон», достал из сумки термос с горячим черным кофе и пакет с пончиками — совсем, как в американских боевиках. Ему предстояло ждать. Час… два часа… десять часов… хоть сутки. Сколько надо, столько он и будет сидеть в своей «копейке». И не заснет. И не отвлечется даже на миг. Не упустит объекта — девушки на черном «порше», любительницы вляпываться в истории.

Он ни за что ее не упустит. Ведь его больше года обучали этому на острове Барра. В тренировочном лагере службы МИ-6.

Осетины подписали себе приговор! Остается лишь привести его в исполнение!

Я внимательно слушал Алинин рассказ и поражался все больше и больше: вот уж не ожидал от своих противников подобной прыти! Раскатал, наивный, губешку, что они будут запрягать долго-долго. Ан нет! Не стоит судить обо всех по своим русским меркам.

Осетины оказались парнями решительными, если не сказать более — отмороженными. И сразу ввели в. бой тяжелую артиллерию. Совсем как если бы НАТО в маленьком локальном конфликтике на Балканах применила атомное оружие. При всем при том, что ставки и здесь, на Ленсовета, и там, в Югославии, сводятся к минимуму.

Осетины — придурки. Начали ходить с козырей, не оставив себе ни единого перехвата. Или все же что-то оставили? Черт их разберет! Проверим. Теперь ход за мной. Вот только шлепну Эрлена. Израилевича и буду лечить свои семейные геморрои…

— Слава, ты не хочешь мне ничего объяснить? — Скрестив по-турецкй ноги, Алина сидела в любимом Баксовом кресле и исподлобья жгла меня взглядом.