Том Клэнси - Без жалости

— Послушай, почему ты не задаешь своих идиотских вопросов, а? Келли выключил интерком. В голосе, доносящемся из динамика, было слишком много страха. Келли не любил причинять людям боль и беспокоился из-за того, что у него возникает жалость к Билли. Когда «глубина» достигла отметки сто футов, он закрыл кран, через который в камеру подавался воздух, но решил не выключать мотор. Пока Билли привыкал к повышенному давлению, Келли нашел шланг и присоединил его к выхлопной трубе двигателя, а другой конец вывел наружу, чтобы окись углерода не поступала в бункер. Келли действовал по памяти, и это беспокоило его. Сбоку на камере имелась инструкция, но она была слишком краткой, советуя обратиться к детальному наставлению для ныряльщика, которого у Келли не было. Последнее время он мало нырял на большую глубину, если не считать руководства группой ныряльщиков, срезавших поврежденную нефтяную платформу в Мексиканском заливе. Келли провел час, наводя порядок в мастерской, вспоминая время, проведенное с Пэм на острове, и гнев его все время возрастал, но теперь он держал себя в руках. Наконец он вернулся к своему откидному сиденью.

— Как самочувствие?

— Что ты от меня хочешь? — Голос Билли звучал как-то испуганно.

— Будешь отвечать на вопросы?

— Что угодно, только выпусти меня отсюда!

— Тогда хорошо. — Келли взял блокнот. — Тебя когда-нибудь арестовывали. Билли?

— Нет. — В голосе послышалась гордость. Отлично, подумал Келли.

— Служил в армии?

— Нет. — Надо же, какой глупый вопрос.

— Значит, ты никогда не был в тюрьме, у тебя не брали отпечатки пальцев, ничего такого?

— Никогда. — Келли увидел в окошко, что Билли отрицательно покачал головой.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

— Но это так!

— Да, пожалуй, ты действительно говоришь правду, но я хочу убедиться в этом, понимаешь? — Келли протянул левую руку и повернул кран на клапане отравливания воздуха. Воздух со свистом рванулся из камеры. Келли не сводил взгляда с манометра.

Билли не знал, чего ожидать, и происшедшее оказалось для него неприятным сюрпризом. В течение предыдущего часа он находился в атмосфере, где давление в четыре раза превышало нормальное. Тело Билли адаптировалось к нему. Воздух, вдыхаемый легкими, под повышенным давлением проник в кровеносную систему, и теперь все его тело испытывало давление 58, 8 фунта на квадратный дюйм. Пузырьки газа, главным образом азота, растворились в системе кровообращения, и когда Келли стравил воздух из камеры, эти пузырьки начали расширяться. Ткани, окружающие расширяющиеся газовые пузырьки, сопротивлялись этому, но без особого успеха, и потому стенки клеток почти сразу начали растягиваться, а в некоторых случаях и разрываться. Возникла боль в конечностях, сначала она была тупой, но быстро стала охватывать все тело, становясь невыносимой. Она накатывала волнами, точно совпадающими с участившимся теперь биением сердца. Келли услышал стоны, превратившиеся затем в крик, а давление соответствовало всего лишь глубине в шестьдесят футов. Он закрыл клапан стравливания воздуха и снова открыл кран, подающий воздух под давлением. Спустя две минуты давление внутри камеры снова равнялось четырем барам. Повышенное давление полностью сняло болезненные ощущения, оставив только боль, которую обычно испытывают спортсмены после большого напряжения. Но Билли не привык даже к такой боли и потому не испытывал от нее приятного ощущения, овладевающего атлетами и такого знакомого им. Однако важным было то, что в окошко на Келли смотрели расширенные от ужаса глаза, и он понял, что его гость полностью запуган. Глаза совсем не походили на человеческие, и Келли решил, что все идет хорошо. Он включил интерком.

— Это наказание за ложь. Теперь тебе это ясно. Итак, ты подвергался аресту?

— Господи, нет!

— Не был в тюрьме, у тебя не брали отпечатки пальцев?

— Нет, только штрафы за превышение скорости. Меня никогда не арестовывали.

— Призывали на воинскую службу?

— Нет, я ведь уже сказал тебе!

— Отлично, спасибо. — Келли закончил с первой группой вопросов. — А теперь поговорим о Генри и его организации. — Происходило еще одно событие, которого не ожидал Билли. Начиная с давления около трех баров, азот, составляющий основную часть того, что люди называют воздухом, оказывает наркотическое действие, похожее на влияние алкоголя или барбитуратов. При всем своем испуге Билли испытывал эйфорию, которая мешала ему мыслить здраво, причем сам он этого не замечал. Это было еще одним преимуществом техники допроса, избранной Келли главным образом из-за того непоправимого ущерба, который она наносит жертве.