Вячеслав Денисов - Иди и умри

– Не суетись!.. – поморщился судья. – Не нужно никуда ехать. Ни домой, ни за джипом. Сидим и курим. Ты как видишь разбирательства по делу в случае неудачи? Потерпевший придет… Кстати, а куда он придет? В прокуратуру? В квалификационную коллегию? Придет и скажет, что федеральный судья Струге и заместитель областного прокурора Пащенко закрыли его в подвале, где пытали и склоняли к даче показаний? И с этим Лукин отправится к Генеральному, чтобы подписывать санкции на аресты? Поехали куда-нибудь, чая попьем…

В это время дня любое кафе, расположенное в центральной части города, всегда переполнено. Час ланча. Сотни клерков, секретарш и риелторов спешат на заслуженный перерыв, чтобы там, в окружении противоположного пола, приятного аромата духов, перемешанного с запахом сваренного кофе, и прочих атрибутов внеслужебной обстановки забыть о делах и предаться болтовне.

Средний по размерам зал, наполовину разгороженный и тем разделяющий пришедших пообедать и забредших отогреться. Отогреваться принесенным с собой нельзя – за этим бдительно следит охрана, состоящая из одного тонкошеего паренька, напоминающего милиционера, уволенного из органов по решению медицинской комиссии.

Снуют официантки с карандашами в руках. На девчушках одинаковой наружности короткие фартуки, которые чуть длиннее юбок, и на каждом таком фартуке два кармана. Струге и Пащенко знают: один карман – для блокнота с капризами клиентов, второй – для полученных после исполнения капризов денег. Судя по оттопыренности этих карманов, у кафе сегодня удачный день. В Сибири вообще холодные времена более удачливы для кафе и ресторанов, нежели в других регионах. Люди, они, как и всякие иные существа. Что бы ни случалось, какие бы проблемы ни затрудняли течение их жизни, они обязательно будут искать тепло, если на улице холодно.

Есть Антон с Вадимом не хотели, поэтому, скинув куртки на спинки свободных стульев, заказали одной из девчушек по чашке чая. Курить можно, но не хочется. За последние часы выкурено столько, что Пащенко уже не торопится ломать сигареты, чтобы сделать их крепче и ароматнее.

– Ампутированные фильтры – это единственное, на чем основывается твоя догадка.

– Пожалуй, – вынужденно соглашается Струге, рискуя остаться в кафе один. – Но когда случайности группируются в совпадения, они превращаются в закономерности. Одна компания, одни привычки… Я знаю, что ты обо всем этом думаешь, Вадим, но я уверен, что сегодня все проблемы должны закончиться.

– Да, я тоже уверен, – качает головой зампрокурора. – К вечеру нас начнут тягать. Одного к прокурору области, второго к председателю областного суда. И уже сегодня все закончится.

– Ты сделал выборку по телефонам, которые заканчиваются на «семьдесят два»?

Пащенко, благодарно принимая чашки с чаем, находит в себе силы мило улыбаться. Не Струге, нет – официантке в очень коротком фартуке, который чуть длиннее юбки.

– Сейчас узнаем.

Лезет в карман и вынимает телефон. Ему долго не отвечают, он уже делает движение, чтобы вернуть телефон на место, но вдруг снова подносит трубку к уху.

– Да!..

За то время, пока он слушал, Антон Павлович успел дважды приложиться к чашке, понять, что чай не настолько хорош, чтобы визит в это кафе повторять, и даже прислушаться к разговору двух девушек за соседним столом.

«Представляешь, – говорила одна, – а у него гораздо меньше, чем я думала». «Это тебе показалось», – отвечает ей подруга. «Боже мой, но я же видела! И чувствовала!» – «Обман зрения всегда порождает обман остальных чувств». – «Ерунда, я тебя уверяю, что у него больше процентов на десять».

Пащенко продолжал участвовать в разговоре, этот «разговор» был странно молчалив, и Струге захватил другой, за соседним столиком. Даже сейчас ему очень хотелось узнать, как женщины эти проценты вычисляют.

«Десять процентов от семидесяти метров – это почти семь с половиной метров! – возмутилась собеседница-масималистка. – Тогда его квартира должна быть более восьмидесяти квадратов! А в этом случае он вряд ли выставил бы ее за восемьсот тысяч. Минимум за миллион…»

Сенсации не случилось. Зато она произошла там, где Струге, глядя в кислое лицо Пащенко, встретить ее не ожидал. Сунув, с многозначительным видом, трубку в карман, Вадим Андреевич заметил:

– Сто два. Сто два телефона в городе заканчиваются на комбинацию «семьдесят два».

Наблюдая за реакцией судьи, Пащенко добавил: