Сергей Зверев - Полосатый геноцид

– Товарищ майор! Есть подозрение, что нас водят за нос. Похоже, что этот «черный морпех» просто отдал нам своих людей «на расстреляние», чтобы обманка выглядела поубедительнее. Среди убитых нет ни его самого, ни его помощника – помните, того гада на фотографии, со шрамом в пол-лица. Старика-профессора, который этих пчел вывел, тоже здесь нет. Даже сержанта нет, которого я видел, одни рядовые. Подозрительно. Надо бы проверить то, что от ульев осталось.

– Экий ты бдительный. Да что там осталось, – недоверчиво хмыкнул Горячев, – ничего, пепел один. С гарантией поджарили. – Но, глядя на встревоженное лицо снайпера, майор вызвал по рации Туманову и попросил подъехать на «место происшествия». Вскоре оба джипа нарисовались на краю поляны. К десантникам подбежала Ольга:

– Что случилось, товарищ майор?

– Да вот, – командир пожал плечами, – Локис считает, что либерийцы нас дурят. Надо бы проверить то, что от ульев осталось. Если это возможно.

– Хорошо, я попробую, – девушка с сомнением посмотрела на черные остовы, но вернулась к джипу за оборудованием. Поколдовав с настройками программы слежения и изменив масштабирование, она уверенно показала на один из ульев в середине ряда:

– Сигнал идет отсюда.

Она остановилась перед ульем. Локис включил фонарь и высветил почерневшее нутро ящика. Не успевшее прогореть дно в несколько слоев устилали обугленные тельца насекомых. Владимир не взялся бы сейчас определить, какие это пчелы – смертоносные гибриды или обычные дикие африканские. Похоже, подобного мнения придерживалась и Барышня, но все же зачерпнула рукой пригоршню мертвых насекомых и высыпала их в целлофановый пакет, чтобы проверить по возвращении на базу. Вдруг она что-то заметила внутри улья и совершенно другим тоном произнесла:

– Ну-ка, посвети.

Локис поднес фонарь поближе. Ольга вытащила из кармана лупу и пинцет. То, что ее заинтересовало, находилось у самого дна ящика. Движения ее были экономными и точными. Владимир услышал приглушенный металлический звук.

Между лапок пинцета в поднятой руке Барышни торчала булавка с наколотыми на нее пчелиными останками, поверх которых снайпер разглядел знакомую каплю микропередатчика…

– Товарищ майор! Пчела была приколота к стенке улья. То есть не могла летать. Вот почему прибор показывал, что сигнал идет из одной и той же точки. Не знаю как, но они, похоже, раскололи наш трюк с датчиком. Локис прав – это подставная пасека. Надо немедленно уходить отсюда, здесь может быть засада!

– Нет, не может, – покачал головой Владимир, – по-моему, эта пасека устроена специально для того, чтобы мы ее разнесли и успокоились. И отстали от них. А тем временем эта сволочь безнаказанно нанесет удар в другом месте!

– В любом случае нам незачем торчать здесь до утра, – подытожил Горячев. – По машинам!

Захлопали дверцы, взревели моторы… Через пару минут лишь примятая колесами джипов трава да автоматные гильзы, в изобилии валявшиеся в округе, служили признаками недолгого, но довольно шумного присутствия здесь русских спецназовцев.

Таннер выждал добрых полчаса, прежде чем рискнул выползти наружу. На его счастье, русские не закрыли дверь кунга на замок, и ничего не пришлось выбивать. Убедившись, что ему ничто не угрожает, сержант не спеша прошелся по поляне, собрал все пригодное оружие и боеприпасы. Его предстояло спрятать. Как и сваленное в кунге «противопчелиное» снаряжение. Как говорится, до поры до времени. Когда-нибудь пригодится. Может быть. О погибших подчиненных он не сожалел – эти сукины дети знали, на что подписывались. Он пересчитал убитых. Сбежать или сдаться в плен никто не успел – слишком быстро все кончилось. Все, кто был здесь вчера вечером после отъезда капитана Рейвена, остались лежать на поляне. Разве что ветерана, которого оставлял за себя, сержант нашел не сразу – трудно было опознать голову, раскроенную рваным куском железа от разлетевшегося грузовика. Похоже, Томбо предпочел-таки стать героем посмертно. Что ж, да покоится его душа в мире. Оказанное доверие он оправдал. Но сейчас сержанта Таннера больше волновало, не придется ли уходить отсюда на своих двоих. Все-таки даже до окраины столицы отсюда было добрых два часа пешком.

На его счастье, все колеса грузовика с кунгом остались целыми, а в баках еще было достаточно горючего. Хватит не только до Монровии. Мотор накануне проверял он сам, так что теперь мог быть уверен, что грузовик не сдохнет через полмили. Вопрос только в том, куда теперь ехать. В чем он не сомневался, так это в том, что долго оставаться здесь нельзя – шоссе недалеко, рано или поздно запах гари привлечет чье-нибудь внимание. А вот уверенности в том, что следует все-таки дождаться командира, у сержанта не было. Он хорошо помнил допрос выловленного из реки миротворца, как и то, что говорил русский сержант. Что, если Рейвен специально оставил здесь Таннера и остальных солдат, зная, что русские будут искать их лагерь? И вовсе не собирается возвращаться? Может, взять и вернуться в часть, пока еще в ответ на все вопросы можно просто пожимать плечами?