Сергей Зверев - Полосатый геноцид

– Все, Таннер, здесь нам больше делать нечего, – сказал Рейвен сержанту, глядя на опустевший берег.

– Сэр, а что делать с заложниками? С теми, которых оставили мбунде? Они ведь нам больше не нужны, сэр? – осторожно полюбопытствовал тот.

Рейвен усмехнулся:

– Точно сказано, Таннер, – они нам больше не нужны. Более того – живые они для нас даже опасны.

– Но чем они опасны для нас, сэр? Они же связаны, у них нет оружия, к тому же их всего лишь двое и ни один не говорит по-английски. Если они что-то слышали, то все равно ничего не поняли, никому пересказать не смогут. – Сержант явно не понимал, шутит его командир или говорит серьезно. Но Рейвен не стал на него обижаться – приятно все же ощущать себя умнее своих подчиненных – и терпеливо разъяснил свою точку зрения:

– Во-первых, Таннер, почему ты так уверен, что они не понимают по-английски? Только потому, что они до сих пор не сказали ни слова? Но проблема на самом деле не в этом, сержант. Их колдун сам был здесь и видел, что его людей убили белые американцы. Так? Нас он при этом здесь не видел – он ведь удрал, когда те начали стрелять. А вот если эти черные куколки вернутся в племя и расскажут, что видели здесь нас, колдун может подумать, что белые американцы были заодно с нами. Как думаешь, сможешь ты потом войти в этот лес, пусть даже с ротой солдат? Теперь понимаешь? Хорошо. Пристрелите их и сворачивайте лагерь. Мы уезжаем. Трупы сбросьте в реку – следы оставлять не стоит, но и тратить время на рытье могил незачем. Нас ждут дела поинтереснее. Если что, я в трейлере. У меня тут к нашему профессору один любопытный разговор есть…

Локис, Барышня и Максимка уже добрых минут двадцать, если не больше, продирались сквозь заросли в окружении полуголых конвоиров с автоматами. Постоянно приходилось уворачиваться от бьющих по лицу мокрых веток. Это было нелегко, поскольку руки у всех троих были связаны. Локис уже успел разглядеть узоры на телах тех, кто их захватил. Даже без подсказки Максимки он понял, что они попали к мбунде. К настоящим мбунде. Куда их вели, знал, похоже, только шаман, который шагал где-то впереди. Пока снайпер был уверен только в том, что они удаляются от места побоища, двигаясь в зарослях между дорогой и берегом реки. По крайней мере, ни дорогу, ни реку не пересекали. Вскоре начал моросить мелкий теплый дождик.

Владимир снова прокручивал в голове события этого вечера. Он узнал шамана. Значит, тому все-таки удалось скрыться, когда американцы начали палить в его людей из всех стволов. И он привел людей, чтобы отомстить за убитых соплеменников. А когда нашел в зарослях у дороги спрятанный джип, вполне мог решить, что это машина американцев, и устроил засаду. Скорее всего, шаман не знает, что ловушка на той поляне была устроена не только ему. Интересно, сможет ли он понять разницу между русскими и американцами или все белые для него на одно лицо? Если так, то дело плохо.

Невидимая тропинка снова вильнула, и за расступившимися зарослями Локис снова увидел берег реки. Похоже, здесь их ждали – на вытянутой вдоль берега поляне горело несколько костров, возле которых сгрудились полуголые воины.

Шаман снова появился в поле зрения. Люди, ожидавшие его здесь, зашумели, но он поднял руку и заговорил. Локис и девушка не понимали ни слова – это было какое-то местное наречие, не имевшее ничего общего с английским языком. Зато Максимка вдруг поднял голову и во все глаза уставился на шамана, наконец-то разглядев его лицо при свете костра. Голос шамана тем временем приобретал все более угрожающие нотки, его рука тыкала то в русских, то в ту сторону, откуда их привели, – видно, колдун упоминал убитых американцами воинов. Локис понял, что его худшие предположения начинают оправдываться. Кольцо африканцев с сердитыми мрачными лицами начало медленно сжиматься вокруг пленников. Оратор снова простер руку в сторону пленников, очевидно, собираясь обвинить их в чем-то еще, но умолк, переводя дыхание.

И вдруг этой паузой неожиданно для всех воспользовался Максимка. Парнишка вскочил и начал что-то тараторить на том же наречии, очень громко и очень быстро. Шаман едва не подавился еще не озвученными обвинениями, но руку поднял уже в другом жесте – призывая всех молчать и слушать. Теперь в основном говорил мальчуган, шаман лишь время от времени вставлял какие-то фразы, не то возражая, не то спрашивая. Локису оставалось только ждать, чем кончится эта беседа. Максимка говорил долго и очень эмоционально. Сначала на лице шамана отражалось изумление, потом недоверие, потом просто мрачное упрямство, сменившееся затем странной радостью. Локис готов был поклясться, что этот африканец знает мальчика, но только сейчас узнал его. Наконец шаман повернулся к русским. Когда по его приказу воины развязали пленников, он поклонился и заговорил по-английски: