Сергей Зверев - Полосатый геноцид

– Бросайте оружие. Руки вверх!

Будь Локис один, он попытался бы оказать сопротивление даже при таком численном превосходстве противника. Десантники без боя не сдаются. Но он был не один. С ним девушка и мальчуган, чьими жизнями Владимир рисковать не имел права. Максимка и Ольга одновременно взглянули на него. В их взглядах читался один вопрос: что теперь? Локис посмотрел им в глаза и негромко проговорил:

– Делайте как я.

Осторожно, чтобы у кого-нибудь в зарослях не дрогнул палец на спусковом крючке, он вытянул перед собой руки с автоматом и положил оружие на землю…

Джозеф Рейвен вслед за сержантом подошел к трейлеру, возле которого солдаты грубо усадили на пустой ящик из-под каких-то консервов выловленного в реке русского миротворца – здорового белобрысого парня в ооновской униформе. Один из стоявших рядом солдат держал отобранный у миротворца автомат Калашникова. Руки у русского были связаны. Штанину его и без того изгвазданных брюк на бедре украшало здоровенное темное пятно. «Похоже, ранен, – сообразил Рейвен, – вроде не сильно, но болит, наверное, здорово – вон какая рожа кривая. Не иначе, в перестрелке с моими „дикарями“ зацепило. Ничего, разговору это не помешает. А то и поможет».

Он подошел ближе и, глядя на Решетилова сверху вниз, с усмешкой бросил:

– Добрый вечер, «товарич».

Белобрысый вскинул голову и с наглым видом заявил:

– Я – военнослужащий Миротворческих сил ООН. Требую…

– Ты – требуешь? – хмыкнул Рейвен и вдруг совсем другим голосом рявкнул: – Да кто ты такой, чтобы здесь чего-то требовать?! Звание? Имя? Должность?

Не давая русскому опомниться, капитан пнул его в раненую ногу. Миротворец, едва не свалившись с ящика, взвыл от дикой боли.

– Сержант… Эдуард Решетилов… Специалист по радиосвязи… – с перекошенным лицом пролепетал русский. В его глазах Рейвен отчетливо увидел страх. Быстро он, однако, сломался. Даже не интересно.

– Скажи мне… Эдди… Ты не против, если я буду называть тебя Эдди? – заговорил Рейвен, выждав очень напряженную для пленного минуту. Он откровенно издевался над русским. – Я не уверен, что смогу правильно повторить твою фамилию, а сержант у меня уже есть. Ты не бойся, Эдди, я тебя не убью. Я просто задам тебе несколько простых вопросов.

Решетилов почему-то охотно поверил, что этот либерийский офицер больше ничего плохого ему не сделает. Ну, подумаешь, врезал разок. Он бы тоже врезал от души этой здоровой обезьяне, поменяйся они местами. Ну, покричит еще немного. Зачем ему проблемы с ооновскими миротворцами? И Решето осмелел:

– Извините, сэр, но я не буду отвечать на ваши вопросы без представителя нашего командования.

– Да? – наигранно удивился Рейвен. – Хорошо. Согласен. Я думаю, что командованию Миротворческих сил тоже будет интересно послушать, что делают их подчиненные так далеко за пределами зоны своей ответственности.

Решето напрягся, вспомнив, где находится, но продолжал молчать. Ему вдруг снова стало неуютно и очень захотелось домой. И совершенно расхотелось изображать крутого коммандос.

– Так что, ты не хочешь разговаривать, Эдди? – хмыкнул Рейвен. И вдруг вкрадчиво так поинтересовался: – А вот скажи мне, Эдди, как дорого ты ценишь свою жизнь?

Решето почувствовал, как внутри него все начало покрываться инеем. А Рейвен продолжал:

– Пойми, Эдди, я не зверь. Но ты сам подумай – зачем ты мне такой вот неразговорчивый, а? Я тебе не нравлюсь? Не хочешь с нами оставаться? Пожалуйста – в реку назад бросим, и все дела.

Рейвен помолчал.

– Мне все же кажется, что ты хороший человек. Я слышал, у вас в России хорошим людям трудно живется, бедно… Хочешь жить богато, Эдди? Иди ко мне служить. Я против русских ничего не имею. Тем более что ты профессионал, специалист. Спецназ, да? Профессионалы мне нужны. Нет? Не хочешь? Ну, как хочешь. В реку так в реку… – Рейвен махнул сержанту: – Забирайте его!

Сержант кивнул, что-то гавкнул в сторону. Двое рослых солдат подскочили к Решетилову, рывком подняли его на ноги и потащили в сторону реки. Решето вдруг явственно осознал, что шутки кончились и сейчас его самым банальным образом утопят, как Герасим свою любимую Му-Му. И ради чего? Ради кого? Ради этого правильного придурка Локиса? Или смазливой безмозглой бабенки, помешанной на пчелах? Или дебила комбата, отправившего его, Решетилова, в эту идиотскую командировку? А может, ради этой маленькой обезьянки, которая типа полезнее для Родины, чем сержант Решетилов? Или больного на всю голову старлея Махова? А вот хрен вам! Эдуард Решетилов ни за всех вас, вместе взятых, ни за кого-то в отдельности помирать не собирается! И за родину, сюда пославшую и согласия не спросившую, тоже. Решето задергался в руках конвоиров и заорал не своим голосом: