Валерий Горшков - В рясе смертника

– Так-так-так, – оскалился Юрка, с ненавистью отшвырнув в сторону кулон и заглянув в бегающие глаза выродка, в которых вдруг появился странный блеск. – Вот, значит, какими мы бесовскими играми на досуге балуемся?! И Гитлер – он тоже из вашей кодлы?! Отвечай, падаль!

– Да пошел ты! – неожиданно взвился, казалось, окончательно сломленный «тракторист». Словно в его мозгах сдвинулась с места какая-то пружинка, отключив механизм самосохранения. – Через двадцать две минуты ты все равно сдохнешь! Так что скоро встретимся… В аду!!!

– Не дождешься… Встать! – решительно приказал Юрка. – Руки за голову! – Он схватил сатаниста за шиворот и дернул вверх. Послышался треск рвущейся ткани. Выдавил с отвращением: – Я придумал, что с тобой сделать, скотина рогатая!..

Все последующее произошло менее чем за секунду. Изловчившись, поднявшийся было на ноги бандит вильнул просветлевшим взглядом, резко выхватил из-за ремня Юркиных брюк «беретту», оттолкнулся, на мгновение уйдя с точки досягаемости, упал плашмя на спину и, цепко обхватив пистолет обеими руками, снизу вверх четко навел оружие Юрке прямо в грудь. Вот только указательный палец прыщавого подвел, из-за дрожи в руках проскочил мимо курка…

С расстояния в шаг трудно промахнуться из автомата. Короткая очередь наискосок прошила живот сатаниста. Своим хитрым финтом он едва не свел проигранную им вчистую партию к полной победе… Не проронив ни звука, он конвульсивно дернул ногами и растянулся, уткнувшись носом в траки экскаватора. Через ровный ряд опаленных порохом пулевых отверстий показалась рубиновая кровь.

Юрка, чуть слышно выдохнув, впервые в жизни почти неосознанно перекрестился. Торопливо, неумело. Достал пачку сигарет, нашел в ней одну, не полностью размокшую, и прикурил, жадно вдыхая горький дым.

Подумав, Юрка не стал вынимать из мертвой руки «беретту», едва не ставшую причиной его смерти. В последний раз окинул взглядом поле самого настоящего боя, пылающие, окутанные черным сладковатым дымом джипы, развернулся и побежал по грунтовке к выходу из поселка, прочь от этого гиблого места.

Он бежал, сжимая в руке автомат, совершенно мокрый, машинально задавая ритм счетом «раз-два-три», как на марш-броске, и мысли его уже были там, за опоясывающим поселок «Трансмаш» серым бетонным забором, возле коттеджа из белого кирпича…

Где-то сзади временами все еще слышался тихий гнусавый вой червяком ползавшего по траве, посеченного осколками гранаты, слепого и контуженного боевика из группировки Гитлера. Юрку он больше не интересовал, и это спасло выродку жизнь.

Впереди, на долгие восемь лет, «спортсмена» ждали черные очки, казенная баланда, ржавая вонючая «утка» и железная провисшая койка с несвежими простынями… А дальше… Впрочем, это уже неважно. Что бы там ни говорили о карме, но в определенный момент жизни каждый из нас сам выбирает свою будущую судьбу.

Коттедж выглядел издалека огромной грязно-белой игральной костью, захватанным циклопами кубиком, на каждой из сторон которого находилось по четыре симметричные точки-окна. Расположенный у самой дороги, он был окружен хлипким, видимо оставшимся еще от старого снесенного дома, деревянным забором с остатками облупившейся зеленой краски.

Рассмотрев дом с почтительного расстояния и сразу обратив внимание, что все окна на фасадной части плотно зашторены, Юрка сделал крюк и, пробравшись на соседний с коттеджем участок, пролез через дыру в заборе с тыльной стороны дома. Здесь ему неожиданно повезло: одно из окон первого этажа было слегка прикрыто. Переметнувшись от забора к стене дома, Юрка, пригнувшись ниже уровня подоконника и целиком обратившись в слух, целую минуту пытался уловить хоть какие-нибудь звуки изнутри. Но их не было – в невидимой за шторой комнате царила полная тишина. И Юрка решился – будь что будет. Вытянутой рукой он приоткрыл окно шире. Тихое шуршание потревоженной занавески заставило его выждать паузу. Затем он схватился за выступ, подтянулся на руках и, стараясь не шуметь, перевалился через подоконник в грозящую смертельной опасностью неизвестность…

Мягко приземлившись на ноги, подошвы которых утонули в пушистом ковре, Юрка сдернул с шеи «узи» и огляделся.

Судя по обстановке, это была детская. Но похоже, в ней очень давно не звучали смех и звонкие голоса. На пустой мебели и двухъярусной кровати без матрацев лежал толстый слой пыли, а стрелки настенных электронных часов со смешными бородатыми гномами на циферблате не двигались. Возможно, здесь вообще еще никто не жил с момента постройки дома, мимоходом подумал Юрка, неслышно ступая по розовому ковру к плотно прикрытой двери. Но почему тогда открыто окно?