Валерий Горшков - В рясе смертника

Его взгляд, подстегнутый этой здравой мыслью, еще раз обежал комнату и вскоре заметил на подоконнике скрытую краем шторы стеклянную пепельницу с окурками. Не желая дымить в доме, некто регулярно выходил к обращенному во двор окошку пустующей комнаты, дабы можно было, не привлекая чужого внимания, спокойно насладиться дымком… Каков, однако, этот Гитлер! На бандитские разнузданные замашки явно не похоже.

Юрка переступил с ноги на ногу и тут же опустил глаза. Мокрые ботинки противно чавкали. В запарке он сразу не обратил на это внимания, но теперь, когда нужно было соблюдать тишину, передвигаясь в незнакомом доме, от такой визитной карточки, не только производящей характерный звук, но и оставляющей на полу хорошо заметные следы, следовало немедленно избавиться. Торопливо сбросив ботинки и стянув носки, он досуха вытер холодные влажные ноги о мягкий ворс ковра и только после этого, встав у стены и перехватив одной рукой автомат, медленно повернул золотистую ручку и приоткрыл дверь.

В полутемном коридоре, с одной стороны упиравшемся в лестницу и занавешенное окно, а с другой – заканчивавшемся белой дверью с медной навесной чеканкой, изображавшей писающего и моющегося в ванне мальчика, не было ни души. Юрка заметил, что в коридор выходят еще две двери – одна, обычная, в соседнюю комнату и витражная, скорее всего ведущая в холл у главного входа. На секунду он заколебался. Куда направить стопы в первую очередь? В этом погруженном в абсолютную тишину, не так давно выстроенном и наполненном новыми вещами коттедже, казалось, не было ни души.

А вдруг прыщавый «тракторист», сатанюга проклятый, его обманул, направив по ложному следу?! Тогда можно и не мечтать о том, чтобы найти похищенного Руслана и добраться до сволочи Гитлера. Нет, это вряд ли… Не мог он, паскуда, врать, глядя вылупленными зенками в ствол шмалера!

Не успел Юрка об этом подумать, как его слух уловил странные, едва различимые даже в тишине звуки, доносившиеся вроде как откуда-то снизу. Вероятно, из расположенного под первым этажом гаража. Вспомнив наводку прыщавого и более не колеблясь, ступая по-кошачьи, неслышно, он бросился к лестнице, держа «узи» наготове. Оказавшись у ведущего вниз лестничного пролета, сразу понял, что не ошибся: звук, похожий на сдавленное мычание человека с кляпом во рту, стал отчетливей. Юрка начал осторожно спускаться, прислушиваясь к стонам, и вскоре, оставив позади деревянные дубовые ступеньки, уже стоял босыми ногами на колючем пластиковом коврике для вытирания ног перед обшитой шпоном металлической дверью.

За ней явно кто-то был! А кто, кроме взятого в заложники и наверняка зверски избитого Руслана, может так ныть? Не Гитлер же! Тогда что ты стоишь как истукан?!

Собравшись с духом, Юрка перехватил «узи» правой рукой, левой взялся за ручку на двери, очень плавно нажал на нее, а потом с силой толкнул вперед. Ощутив свободный ход и убедившись, что дверь не заперта, он для пущего ускорения врезал по ней ногой. Взвизгнув петлями, тяжелая бронированная преграда понеслась вперед и, дойдя до упора, гулко стукнула и завибрировала, потом качнулась в обратном направлении…

То, что увидел Юрка в распахнутом дверном проеме, за которым находился ярко освещенный несколькими настенными лампами просторный гараж, заставило его на секунду потерять ориентацию во времени и пространстве и позабыть про автомат.

…Кроме единокровного братца, продавшего его с ребятами Гитлеру и обрекшего их всех на верную гибель, здесь был и сам фюрер. Юрка прежде никогда не видел его, но узнал мгновенно – таким удивительным было сходство бандита с проклятым Адольфом Шикльгрубером. Вот он, безбашенный дебил, из-за которого столько проблем и крови! Стоит только нажать на спусковой крючок, и урода не станет, но… Юрка не смог этого сделать. Слишком велик оказался испытанный им шок.

На капоте черного джипа «Чероки», привязанный за руки и за ноги к хромированному отбойнику, полулежал-полувисел лицом к моторному отсеку избитый до невозможности, извивающийся всем телом Руслан. На опухшем, иссиня-багровом лице брата не осталось живого места. Рот был заткнут кляпом. Джинсы и трусы с него сорвали, оголив широко разведенные в стороны и зафиксированные веревками лохматые ноги и задницу. К ней уютно пристроился, двигая бедрами туда-сюда, хрипя от похоти и непрестанно облизываясь, приспустивший до колен штаны худощавый высокий тип в черной майке, с длинным острым носом, со слипшимися в сальные пряди прямыми черными волосами и «фюрерскими» усиками над верхней губой.